Д.Л. Ивановъ

Шугнанъ

Почтенному правителю Шугнана.

Я, русскiй горный инженеръ, занимающiйся изслђдованiемъ состава горъ, камней и различныхъ рудъ. Съ чисто ученой цђлью въ нынешнђмъ году я отправился изучать горы въ пустыняхъ Памира и въ странахъ, окружающихъ Памиръ. Послђ долгаго путешествiя по пустынямъ у меня не хватило хлђба, и мои люди начали болђть, почему я и рђшилъ дойти поскорђе до жилыхъ мђстъ. Шугнанъ и Дарвазъ были ближе ко мнђ, и я двинулся въ ихъ сторону, какъ къ добрымъ и дружественнымъ сосђдямъ русскихъ. Дойдя до перваго шугнанскаго селенiя, гдђ нашелся аксакалъ, я остановился и посылаю къ вамъ съ этимъ письмомъ и подарками своего человђка, который и объяснитъ вамъ всђ мои просьбы.

Прежде всего прошу васъ принять мое письмо и подарки съ дружественнымъ расположенiемъ. Затђмъ прошу вашего согласiя на то, чтобы мнђ вступить въ ваши владђнiя. Я увђренъ, что получу отъ васъ въ скоромъ времени благопрiятный отвђтъ. До тђхъ поръ я не двинусь съ мђста и не обращусь къ жителямъ ни зачемъ.

Пишу коротко, не имђя своего писаря. Все, что нужно, поручаю передать вамъ посланному. Онъ же отвђтитъ вамъ на всђ ваши вопросы.

Да получится вами это письмо въ счастливое время. Еще разъ завђряю васъ, что мои намђренiя самыя мирныя и дружественныя, что вамъ и всей странђ, управляемой вами, кромђ хорошаго я ничего не желаю.

Мђсяца августа 1883 г. Подписью своею и туземной печатью удостовђряю свои слова

*****

…Дорога отъ устья Акбайтала въ Серезъ, смотря по времени года, сильно измђняется: въ началђ зимы, когда крђпкiе морозы сковываютъ Мургабъ льдомъ, а снђжные заносы еще не велики, она направляется вдоль самой рђки. Въ другое время ходу здђсь нђтъ. Ущелье дозволяетъ ђхать только верстъ 30. Другая обходная дорога идетъ параллельно Мургабу верстахъ въ 15-10 отъ него къ сђверу, отдђленная Мургабскими высокими и скалистыми горами. Черезъ 115 верстъ она выходить на Мургабъ, откуда до Серезa останется верстъ 110. Обходная дорога проходима во всякое время года, но Мургабская часть только въ низкую воду. Въ половодье Мургабъ настолько глубокъ и быстръ, что переправы черезъ него немыслимы. Въ снђжныя зимы заносы мђстами такъ велики, что совершенно отрђзають Рошанъ отъ остального мiра. Время моего движенiя (28 августа) было какъ разъ благопрiятнымъ.

Обходная дорога направлялась сперва долиной Пшарта, праваго притока Акбайтала. Путь здђсь хорошiй - и незамђтно поднимается къ перевалу въ 14,700 ф. Долина Пшарта извђстна среди киргизовъ здоровымъ климатомъ, а главное, своими ковыльными пастбищами, и лђтомъ полна кочевьями. Линiя мелкаго ручья дђлитъ ее вдоль на двђ части: правая сторона занимается аулами одного киргизскаго подрода (Теитъ), лђвая - другого (Гадырша). За Пшартомъ мђстность сразу измђняется: ущелья узки съ быстрымъ паденiемъ, горы совсђмъ насђдаютъ и часто образуютъ тђснины. Все пустынно, дико, тропочка то и дђло пропадаетъ, переходы со стороны на сторону черезъ ручей безпрестанны. Камня, обваловъ, загроможденiй множество. Вскорђ, уже на высотђ 13,700 фут., появляются кусты вереска (Miricaria), а на 13½ т. ф. первый ивняк, что сравнительно съ сосђднимъ степнымъ Памиромъ составляетъ рђзкую разницу въ цђлую тысячу футовъ относ. высоты¹. Безъ сомнђнiя, болђе высокое положенiе здђсь кустарной зоны зависитъ отъ закрытой мђстности среди тђсных и высокихъ горъ, что спасаетъ растительность отъ влiянiя рђзкихъ памирскихъ вђтровъ.

¹ На степном Памирђ, напр., у Яшиль-куля, верхнiй предђлъ ивняка лежитъ на 12,5 тыс. ф.

Подробное описанiе этого интереснаго пути увело бы меня слишкомъ далеко отъ программы моего настоящего очерка. Горная мђстность такъ богата своеобразными картинами. Тутъ на каждой верстђ встрђтишь что-нибудь новое, оригинальное. Контрасты такъ неожиданны. Вслђдъ за уютнымъ, милымь уголкомъ, полнымъ, идиллической прелести, полнымъ ласки во всђхъ мелочахъ, - словно по прихоти пылкой фантазiи, вступаешь въ дикую мрачную трещину съ гигантскими голыми стђнами, съ хаосомъ страшнаго обвала, съ безпорядочнымъ ручьемъ, гдђ все время косишься на верхнiе зубья и башни, грозящее обрушенiемъ, или внимательно предостерегаешь лошадь оть паденiя среди камней, загромоздившихъ рђчку....

Особенной дикостью дышетъ тђснина Апакъ, гдђ ручей дђлаеть два раза поворотъ подъ прямымъ угломъ, обтекая грандиозную гору правой стороны, отвђсно бросающую къ самому ручью свои склоны изъ голаго камня и тђхъ обломочныхъ отложенiй, которымъ всего приличнђе называться "шапочными"¹. Глубокiй размывъ узкими логами и трещинами еще болђе увеличиваетъ дикую красоту и величiе этой стђны-горы, убранной, наверху сказочно причудливыми острiями, шишками, столбами съ шапками, призмами и массой разнообразныхъ  зубцовъ, невольно бросающихся въ глаза среди другихь горъ еще издали съ пер. Пшартъ, за 17 версть разстоянiя. Путь мимо горы лежитъ черезъ-чуръ близко, подходя къ самой стђнђ или удаляясь всего десятка на три саженей. Это давитъ еще сильнђе; воистину "шапка валится", смотря на гору снизу, и съ каждымъ шагомъ открываются все новые и новые варьянты въ формахъ и сочетанiяхъ тђхъ фигуръ, который толпятся на ея круто-поднимающемся гребнђ... Дичь, коренная, первозданная, и потому такая увлекательная.

¹ Они образуются изъ обломковъ различной величины, сцементированыхъ большей частью глиной и пескомъ. При вывђтриванiи и размывђ образуются глубокiе, почти отвђсные, овраги и столбы. Если наверху такого столба окажется большой камень, то онъ, какъ зонтикъ, предохраняеть отъ дождя лежащiй подъ нимъ матерiалъ и въ концђ концовъ получается нђчто вродђ гриба или столба въ шапкђ. Шапки эти, по большей части, встрђчаются цђлыми группами, часто весьма красиво и оригинально комбинированными.

А слђва все время тянется, строгая своимъ однообразiемъ и простотой, острая цђпь Мургабскихъ горъ, украшенная вдоль линiи гребня цђлымъ рядомъ мелкихъ глетчеровъ, напоминающихъ о былыхъ временахъ грандiознђйшаго ледниковаго покрова на Памирђ, о тђхъ, быть можетъ, величественныхъ временахъ, о которыхъ не вымерла народная память и запечатлђлась въ Зендъ-Авестђ подъ именемъ первой великой зимы, насланной злым Ариманомъ на центральную чудную н счастливую аpiйскую землю Веды...

Врядъ ли не той же ледниковой дђятельности обязано и самое образованiе обходнаго ущелья, которымъ я двигался теперь до выхода на Мургабъ.

Съ Апака вдоль ущелья начинается древесная поросль, которая усиливается н дђлается разнообразнђе по мђрђ движенiя на западъ. Съ 12,700 ф. появляется береза, а вскорђ и арча (древесный можжевельникъ). Для здђшнихъ мђстъ я не знаю сочетанiя древесной растительности, лучшаго противъ этихъ деревьевъ. Когда стройная березка, то веселая, то меланхолическая, съ бђлой корой и прозрачной, горящей на солнцђ листвою, стоитъ рядомъ съ темной, непроглядной арчевой хвоей на коренастомъ спирально скрученномъ стволђ и грубыхъ вђткахъ, - тогда каждое изъ этихъ деревьев рисуется отчетливђе , какъ бы дополняя и выдђляя другъ друга.  Лђсъ из арчи, какъ и всякiй хвойный лђсъ, смотритъ слишкомъ мрачнымъ, тяжелымъ; березовая роща кажется черезъ-чуръ жидка, однообразно свђтловата. А вмђстђ они вдругъ оживаютъ: березка дђлается игривђе, кокетливђй; арча тоже ласково улыбается, чувствуя близость этой живой свђжести; лучъ свђта становится иным, дрожитъ и радуется средь стройных вђтокъ и мелкозубых листиков березы, и мягко стелется густыми тонами по бахромђ тяжелой хвои.

Къ сожалђнiю, и то, и другое дерево мало-по-малу истребляется здђсь довольно сильно неправильной рубкой, и хорошие экземпляры встрђчаются все рђже и рђже. Болђе страдаетъ береза, какъ матерiалъ чаще требующiйся (арча годится только на постройки).

На дорогђ до Мургаба отмђчу два значительныхъ ущелья, впадающiе справа въ Кизилъ-агылъ: Сассыкъ (вонючее) и Саукъ (холодное). Оба они выбђгаютъ съ сђвера въ видђ серьезныхъ потоковъ. Ущелья схожи одно съ другимъ: головы ихъ отъ 30 до 40 верстъ; общее впечатлђнiе - суровая дикость. Чрезъ верховье Сассыка есть перевалъ на верхнiй Акбайталъ; чрезъ низовье Саука - выходъ къ Мургабу.

Ворота на Мургабъ очень оригинальны и выходъ на нихъ весьма труденъ. Ложе р. Саука лежитъ на нђсколько десятковъ саженъ выше Мургаба (болђе 30), и на краю заканчивается барьером изъ гигантскихъ валуновъ древней морены, которая образуетъ плотину небольшого озера. Прорвавшись чрезъ эту плотину, ручей ниспадаетъ красивымъ крутымъ каскадомъ и затђмъ разбђгается многими рукавами между густой зарослью, образовавшейся въ его дельтђ. На той сторонђ  Мургаба, прямо надъ рђкою, высится (около 20,000 ф.) красивая пирамидальная гора съ снђговой верхушкой и крутыми скалистыми склонами, образующими выше этого мђста странную, непроходимую тђснину на Мургабђ.

Вторая половина пути до Сереза, т.-е. мургабская, весьма трудно поддается описанiю. Будем ли мы чертить общую схему дороги, вдадимся ли въ многочисленныя детали - тому, кто не знаетъ дикихъ, трущобныхъ горъ, будетъ непонятна наша дорожная панорама. Только длинным рядомъ художественно исполненныхъ рисунковъ и фотографiй можно бы было ознакомить, до нђкоторой степени, съ подробностями и общимъ характеромъ тђснины Мургаба.

Путь до Сереза на всемъ протяженiи 100 с лишкомъ верстъ змђистой рђчки представляетъ безконечный рядъ скалъ, обваловъ, осыпей, обрывовъ, подъемовъ, спусковъ, косогоровъ, переправъ, и, наконецъ, множество всякихъ затрудненiй. Камень, нескончаемый камень во всђхъ видахъ вдоль всего пути , камень тяжелый, трудный, опаcный, непреодолимый камень. "Карниз", т.-е. дорога приступкомъ вдоль обрыва или крутого косогора, "балкон" - висячая дорога, полка, перекинутая съ выступа на выступъ, "горум" - огромная осыпь, обвалъ, наконецъ, броды черезъ глубокую быструю рђку - вотъ самые характерные виды дороги. Самое опасное - карнизъ, самое тяжелое - горумъ, самое самое хлопотливое - броды... Мђстами черезъ горумъ перейти прямо нельзя, и дорога входитъ въ рђку, гдђ продолжается по подводной осыпи вдоль берега...

Вђзде, гдђ только есть возможность, берега Мургаба и устья боковых ущелiй поросли деревьями и кустами, представляя множество новыхъ затрудненiй своей густотой, торчащими вђтвями, ломомъ и наносомъ, оставленнымъ полой водой. За всђмъ тђмъ крайне рђдко можно встрђтить среди этихъ узкихъ, чисто береговыхъ зарослей, сколько-нибудь сносный подножный  кормъ для лошадей, поэтому выборъ стоянки вещь крайне мудреная. Но самым характернымъ для Мургабской долины нужно признать ея многочисленныя скалы, гребни и носы, спускающiеся от горъ прямо въ воду и въ большинствђ случаевъ, заставляющiе переходить на другую сторону рђки, чтобы обойти небольшую, но недоступную стђнку. Мђстами же доводится карабкаться на такой гребень по необыкновенной крутизнђ, тропкой, висящей на краю опаснаго обрыва. То и другое въ высшей степени утомительно и почти всегда связано съ серьезнымъ рискомъ....

Я опускаю подробныя описанiя подобныхъ "замђчательных" мђстъ: ихъ черезъ-чуръ много, и они даже въ чтенiи утомительны...... Черезъ 40 верстъ такого пути отъ выхода на Мургабъ, я добрелъ до устья праваго ущелья Карабулака, откуда отдђляется дорога къ сђверу и, за перевалом того же имени, спускается в бассейнъ р. Кокуй-бели, гдђ я условился встретиться с Путятой. Отсюда до Сереза оставалось еще 70 верстъ, и потому, чтобы не таскать за собой напрасно 150 верстъ полный обозъ, я оставилъ его здђсь, а самъ на-легкђ съ четырьмя казаками, проводникомъ и Атабаемъ, двинулся дальше, захвативъ съ собою двухъ вьючковъ.

Верстъ десять ниже Карабулака, среди долины Мургаба, стоитъ красивая отдђльная горка Карадунъ, черная, правильно обдђланная въ видђ сахарной головы; стоитъ она у самой рђки и снизу красиво опушена древесной порослью. За ней, на правомъ берегу Мургаба, мы встрђчаемся съ первыми признаками горскихъ поселенiй. Небольшая террасовидная площадка мягкой земли обдђлана человђческой рукой; деревья тянутся правильными рядами; тамъ и тутъ стоятъ шалаши-навђсы, крытые вђтками и травой. Это "джайляу", лђтовка горцевъ, куда они на лђто уходятъ изъ своих селенiй на пастьбу скота. Собственно Карадунъ не былъ настоящей лђтовкой. Истое "джайляу" располагается въ горахъ, обыкновенно гдђ-нибудь высоко, среди альпiйских луговъ; и предназначается исключительно для пастбища. Забравшись туда, таджикъ дђйствительно чувствуетъ себя горцемъ, хранителемъ древнђйшихъ пастушескихъ завђтовъ. Едва заметная тропа вьётся въ горы, по логамъ и гребнямъ, уводя къ высокимъ джайляу. Часто только для вьючного осла проходимы эти мудреные дорожки. Тамъ, среди рђдкихъ горныхъ луговъ, разбиваетъ горецъ свои шалаши из вђтокъ, войлоковъ и покрывалъ, и устраиваетъ большую часть своего семейства. Оттуда видитъ глубоко внизу какой-нибудь клочокъ своей долины. Тутъ онъ дышит свободой, дышитъ своимъ горнымъ воздухомъ, чувствуетъ себя счастливымъ, несмотря на всю кажущуюся бђдность своего хозяйства. Оттуда онъ выходитъ на смђлую охоту за диким звђрем, гдђ стоитъ его хата и зрђет поле. Оттуда же онъ любуется просторомъ горъ, величественными пиками, причудливыми облаками, высокимъ-высокимъ небомъ.... Здђсь обнимаетъ его всецђло дорогая ему природа съ ея пейзажемъ, съ массой своеобразныхъ чудныхъ горныхъ звуковъ, съ плеядами духовъ, населяющихъ дикiя трещины и снђговые цирки; здђсь онъ вђритъ въ небеснaго бога, безъ мечетей, безъ гарема, безъ шариата, въ бога трудолюбивaго земледђльца, мирнaго, но свободнаго пастуха......

Карадунъ, видимо, лишь временно превращенъ былъ въ "джайляу" и недавно еще эксплуатировался подъ пашню, на что указываютъ и правильные полевые участки, и оросительныя канавы. Съ полверсты дальше, на правомъ же берегу, стоитъ хуторъ съ оригинальным названiемъ - Назаръ-бекъ. Здђсь совсђмъ хорошо; веселый ключъ, масса диких розановъ и даже хатка. Съ верхней площадки красивый видъ на широкую спокойную рђку и рощу. Переђхавъ довольно глубокимъ бродомъ на лђвую сторону, мы вступили на обширную плоскую террасу изъ гребня и гравiя, заполняющую бывшую котловину озера. Почти на половинђ длины террасы, близ оригинальнђйших ворот к рђкђ изъ двухъ каменныхъ сопокъ (Ношуръ-тажъ) стоитъ разрушенная хата, а недалеко, ниже по pђкђ, на правомъ берегу бђлђется среди деревьевъ мазаръ Актамъ.

Ночлегъ нашъ противъ мазара был болђе чђмъ печаленъ: травы не было вовсе, песчаная почва била по лицу пескомъ и пылью при малђйшемъ вђтрђ. Но къ ночи погода стихла, полная луна, рядомъ съ тяжелыми тђнями, наложила на горный пейзажъ фантастическiе облики и заставила невольно забыть наше убожество: мы любовались красотою горной ночи. Подъ этими мягкими лучами мы долго вели уговоры съ Мамбетомъ, который долженъ былъ выђхать завтра съ зарей впередъ въ Серезъ, предупредить о моемъ приездђ.

На слђдующий день мы не дошли до Сереза верстъ 12-14, благодаря тяжёлому перевалу, на который довелось взбираться въ обходъ мудреной скалы.

Спускаясь с перевала по оврагу, мы натолкнулись на маленькую полянку съ двумя роскошными старыми березами, караулками и «полемъ» ячменя. Я ставлю в кавычках слово поле, ибо оно равнялось нђскольким квадр. саженямъ. Это однако не была случайно заросшая ячменемъ полоска. Къ ней проведeнъ крошечный арыкъ, она была вспахана, около канавки торчала деревянная лопата.

Мы спустились къ рђкђ и остановились среди непрiютного ивняка, покрывшего неровный галечный берегъ Мургаба. На той сторонђ тоже тянулась густая береговая поросль и виднђлась дорожка. Вскорђ на ней показался пђшiй горецъ съ двумя коровами. Мы крикнули ему. Он испугался и бросился гнать свою скотину. Стали звать ещё и ещё. Горецъ приглядђлся, бросилъ скотину, крикнулъ, что прiдётъ, и исчезъ в кустахъ.

Через нђсколько минутъ передо мной стоялъ высокiй молодецъ, с первой опушкой бороды, босой, робкий, но съ ясным взглядомъ и готовый отвђчать на всђ вопросы.

- Афганцы ещё не пришли къ вамъ? - спросилъ я его.

- Нетъ, да они и не придутъ: к намъ трудно пробраться, - отвђтилъ онъ с довђрчивой улыбкой.

Оказалось, онъ уже зналъ объ насъ - его предупредилъ Мамбетъ. Онъ кузнецъ и будет ковать для нас гвозди. Онъ же хозяинъ и караулки, и того ячменного поля, которое было у насъ наверху. Посђялъ онъ его «такъ», ни для чего: пришелъ и посеялъ, как любитель....

За добрыя вђсти я далъ ему две бухарскiе тенги (60 к.). Горецъ совсемъ растерялся отъ радости, благодарилъ и, въ знакъ особого почтенiя, приложилъ серебряные монеты ко лбу, потом провeлъ ими по глазам и кончилъ поцђлуемъ. Все это исполнилъ живо, ловко, очевидно, привычным движенiем.

Полагая, что до Сереза дђйствительно "очень близко", как увђрялъ Ходжа-Мамбетъ и подтвердилъ мой горецъ, я выступилъ на другой день поздно, рассчитывая, что Мамбетъ распорядился насчётъ всђхъ заказовъ.

На дђлђ вышло всё не такъ; до Сереза я ђхал, благодаря плохой дороге, 2½ часа; ни одинъ заказъ не былъ исполненъ, и я должен был пробыть до 10 ч. утра слђдующего дня.

За нђсколько верстъ до Сереза Мургабъ, вырвавшись из узкой и мрачной тђснины, выбђгает на широкое русло, которое тянется до самого селенiя. Русло долины все изъ гальки и лишь кое-гдђ поросло тугаемъ. Ясно, что во время полой воды Мургабъ несётся здесь во всю ширину, отъ горы до горы и заливаетъ всю заросль.

На переправђ съ левой стороны на правую меня встрђтилъ высланный горецъ, который отлично провёлъ насъ мудреными косами и перекатами черезъ четыре рукава рђки. Тотчасъ же начался сквернымъ косогоромъ крутой подъемъ на высокую террасу Сереза. Съ края террасы открывается видъ и на долину Мургаба, и на серезскую обстановку.

Немного выше по теченiю, чђмъ Серез (вер. 4), слђва въ Мургабъ впадаетъ то ущелье Б.Марзянай, чрезъ которое идетъ перевалъ с Яшиль-куля. Судя по тому, как видно было отсюда, дорога туда должна быть крайне трудна и камениста, по массђ горумовъ. Противъ устья Б.Марзяная, съ правой стороны Мургаба, вытягивается въ долину каменная длинная гряда, образующая оригинальный носъ водораздђла и узкiй водоспускъ мургабской рђки. Лђвыя горы круто спускаются прямо къ ея руслу. Правыя отступаютъ версты на двђ к сђверу и даютъ просторъ тому каменному уступу, на которомъ я теперь стоялъ и который тянулся отсюда на западъ верстъ на шесть с лишкомъ. На этой террасђ возвышалось семь каменныхъ холмовъ, довольно правильной формы, круглой и эллипсической: три были вытянуты вдоль Мургаба по краю уступа, одинъ замыкалъ террасу съ запада, две дђлили ее поперекъ на двђ равныя части и одинъ стоялъ уединённо на сђверђ близъ склона горъ.

Въ восточной половинђ находилось весьма немного полей, что зависело от скудности ея орошенђя; самая богатая была восточная, гдђ и расположенъ Серезъ. Видъ на послђднъй открывался намъ сразу, как только мы обогнули среднiя круглыя горки.

У самой подошвы западного эллипсического холма, на очень маленькомъ и совершенно голомъ гранитномъ бугрђъ тђсно скучились хаты с плоскими крышами. Въ центрђ ихъ возвышаются двђ башни (топханы) и придаютъ селенђю оригинальную картинность. Высокiя гнейсовыя горы красивой, точно шлифованной, сђрой стђной обставляютъ Серезъ с сђверной стороны. Изъ крутой осыпи, спускающейся отъ нихъ, бьeтъ богатый «святой ключъ» Пири-Сарабъ¹, орошающiй всђ поля, работающiй на мельницахъ, дающий жизнь маленькой весёлой рощицђ из стройных горныхъ тополей и ниспадающiй веселымъ каскадомъ по высокому уступу террасы къ Мургабу. Около ключа подъ деревьями стоитъ памятникъ святого, который первый поселился здђсь и положилъ основанiе Серезу.

¹ Въ буквальномъ переводђ "чистый ключъ Пира"; пиръ - значитъ старецъ, но въ данномъ случађ этотъ старецъ изображает святого мђстнаго патрона. Пиры существуютъ у мусульман во всђхъ округахъ, представляя изъ себя какъ бы народныхъ блюстителей религiозныхъ традицiй и нравственного кодекса. Пиръ пользуется среди народа большимъ почетомъ и влiянiемъ. Объђздъ имъ своей округи - составляетъ рядъ священныхъ празднђствъ. Пиръ лицо выборное, но зато заслуги отца дђлаютъ это мђсто наслђдственнымъ

Нужно отдать справедливость святому старцу въ выборђ мђста. Среди здђшнихъ голыхъ непрiютныхъ горъ трудно было выбрать болђе оригинальный и красивый уголокъ. Поэтическое чувство святого горца удовлетворялось здђсь вполнђ. Эта чудная гладкая стђна, в узкой прорђзи которой, далеко-далеко вверху, виднђлось бђлое пятнышко снђжника; эти странные, будто нарочно обдђланные семь холмовъ; раскиданные у подошвы камни, среди которыхъ можно укрыться цђлым семействамъ отъ непогоды, этотъ кристаллическiй источникъ, здоровый, веселый, вђчно болтающiй, обросшiй зеленью и цвiтами; эти луговины съ мягкой травой, куда на пастьбу спускалось съ высокихъ горъ стадо диких козловъ, - весь этот самобытный мiръ тихой природы долженъ былъ произвести чарующее впечатлђнiе на старца, искавшего уединенiя.

Но когда онъ выходилъ на край террасы, взбирался на холмъ и оттуда бросалъ взоры на окрестности, новыя чудныя картины открывались передъ нимъ. Глубоко внизу он видђлъ шумный Мургабъ, за которымъ поднимались крутыя высокiя Аличурскiя горы съ ледниками в ущельяхъ. На западђ долина быстро съуживалась, переходила в тђснину; темныя, острозубыя, совсђмъ недоступныя горы тђснились надъ рђкою; тамъ, среди ихъ щелей и пиковъ, собирались первыя грозныя тучи, оттуда улетало послђднимъ мягкое облачко при восходђ солнечнаго дня„

Теперь кругомъ Сереза были расположены поля, мелкими ступенями поднимавшiеся другъ надъ другомъ. Хлђба уже были сняты, снопы связаны и тђсно, стоймя, поставлены близъ гуменъ, или сплошнымъ толстымъ пластомъ лежали на току, по которому, глупо толпясь, крутилась партiя ословъ и быковъ, припряженных къ четырехугольной плетенкђ, составлявшей центръ вращенiя.¹

¹ Всюду въ Туркестанђ не знаютъ другого способа обмолота, въ общемъ напоминающаго прiемы малоруссовъ. Разница  между таджикомъ и киргизомъ проявляется лишь въ томъ, что первый молотитъ тихо и главнђйше быками, а киргизъ шибко ђздитъ на лошади

Меня остановили въ ¾ версты перед Серезом, подъ большими тополями с травяной полянкой. Свђжiй ветеръ непрiятно пронизывалъ насъ, несмотря на то, что было около 11 часов и солнце горђло на ясном небђ.

Вскоређ из селенiя къ тополямъ двинулась партiя горцевъ человекъ въ двадцать пять. Впереди шли старики, настоящiе «бђлобородые» (акъ-сакалы), въ новыхъ свђтлыхъ суконныхъ чапанахъ и с чистыми салля на головахъ. По бокамъ двигались огромныя деревянныя чашки. Депутацiя шла не торопясь, сохраняя восточную напыщенность. На лугу разостлали въ два ряда войлоки: одинъ для меня, другой для депутацiи.

Встрђча вышла вполнђ радушная.

- Вы не повђрите, какъ мы рады вашему прiђзду, - заговорилъ старшина. - Такого гостя мы никогда не думали видђть в Серезђ.

Я отвђтилъ подходящей привђтственной фразой. Мы усђлись. Противъ меня выставили нђсколько плоскихъ чашекъ съ дiаметромъ около аршина. Въ каждой изъ нихъ было мђстное, чисто горское кушанье. Из наиболђе характерныхъ укажу на тонкiя (в 2 мм.) во всю чашку лепешки, легко скатывающiяся в трубку; такi же большiя лепешки, но пышныя, напоминающiя нашъ деревенскiй «сочень», съ подливой изъ масла и сметаны; густую крупную лапшу изъ тонкихъ четырехугольныхъ кусочковъ съ такой же подливой; понятно, что безъ простокваши не могло обойтись ни одно угощение.

- Теперь, когда вы прiђхали къ намъ, мы считаемъ уже себя русскими подданными, - продолжали старики свою скорую политику: теперь уже мы не боимся авгановъ! Дайте намъ только отъ себя записку, чтобы никто не смђлъ насъ трогать.

Я никакъ не ожидалъ такого рђшительнаго оборота от свђтскихъ деликатностей прямо къ подданству и признаюсь весьма стђснялся присутствiемъ такой массы народа, передъ которой велись подобныя откровенныя рђчи. Быть дипломатомъ съ простымъ народомъ - вещь самая тяжелая, а мнђ казалось, что положенiе моё теперь исключительно дипломатическое.

- Любезные друзья мои! - повёл я свою дипломатiю: - Я должен благодарить васъ за радушный прiемъ и надђюсь съумђю отплатить вамъ своимъ расположенiемъ. Но ђхал я сюда простымъ ученымъ, который интересуется камнями, горами, рђками и ледниками: не мое дђло вмђшиваться въ жизнь населенiя.

- Мы это понимаемъ, - отвђтили мнђ, - у васъ такъ много своего дђла! Но мы просимъ васъ, сами просимъ взять насъ подъ покровительство Россiи...

- Вы живёте здђсь вдали от большой жизни, - продолжал я, - и знаете, что подобныя вещи дђлаются не такъ просто, какъ вы думаете. Принять васъ в подданство никто не можетъ помимо воли самого Бђлого Царя.

При этомъ я тонко намекнулъ, что вести такiе разговоры врядъ-ли удобно имъ такъ публично.

- А! Относительно этого мы не боимся, - оживились старики, - у насъ предателей нетъ! Здесь одна семья, съ одной душой. Каждый изъ насъ думаетъ одинаково: всђ, какъ одинъ, и одинъ, как всђ. У насъ одинъ врагъ - авганъ!

Такая искренность сразу позволила мнђ отказаться отъ дипломатической тяготы и повести простыя рђчи съ этимъ простымъ народомъ. Я дђлался только совђтчикомъ ихъ, разъяснителемъ неизвђстных имъ порядковъ. Я указалъ, какимъ путемъ они могутъ действовать чрезъ русское начальство (ферганского губернатора), хотя не скрылъ, что ихъ изолированное положенiе въ горахъ, отдђленных отъ Ферганы Алаемъ и Памиромъ, ставитъ большiя трудности въ смыслђ осуществленiя их желанiй о подданствђ Россiи. Ближе было бы обратиться къ бухарскому эмиру.

- Мы уже пробовали это, - отвђтили мнђ. - Бухарцы затянули дђло, и на нихъ надежда плохая. Да намъ и самимъ неохота переходить подъ ихъ власть.

Последняя фраза намекала на разность мусульманскихъ религий.

- Ну, а какже афганцы? - спросилъ я.

- Авганъ къ намъ не попадетъ, мы его не пустимъ. Къ намъ изъ Шугнана только три дороги: здђсь вотъ, Б. Марзянаемъ, да Ленгеромъ или вдоль всего Мургаба. Идти ему здесь - трудно, Бартангомъ¹ совсемъ не пройти. Вы знаете теперь къ намъ дорогу по Мургабу сверху; такъ внизъ по Мургабу она въ десять разъ тяжелђе. Тутъ можно ђхать, а тамъ не вездђ пђшкомъ проберешься... Нђтъ, онъ къ намъ не пройдетъ! - увђренно добавилъ кто-то.

Послђ переговоровъ насчђтъ моихъ заказовъ, я пожелалъ осмотрђть Серезъ.

- Для васъ нђт ничего запретнаго. Вы, какъ нашъ начальникъ, можете видђть все, - отвђтилъ любезно старшина. - Только едва ли найдёте что-нибудь интересное - мы такъ бђдны.

Серезъ, какъ я говорилъ уже, построенъ на небольшомъ гранитномъ бугре. Выражаясь точнђе, это былъ «бараний лобъ» (roche moutonnee), слђдъ ледниковаго перiода, т.-е. скала, округленная и оглаженная спускавшимся черезъ нее древнимъ ледникомъ². На этомъ голомъ камнђ въ видђ каравая толпились безъ всякаго порядка хаты горцевъ, облђпляя бугоръ со всђхъ сторонъ. Верхнее кольцо домовъ представляло жилища людей. Нижнее состояло из болђе мелкихъ построекъ и изображало «скотные дворы». Это было собранiе крошечныхъ хлђвовъ, скорђе похожихъ на курятники, что зависђло, во-первых, отъ мелкой породы мђстного скота, а во-вторыхъ, отъ минiатюрности хозяйства горцевъ. Тамъ, гдђ кончался голый камень, оканчивалось и селенiе, переходя непосредственно въ ряды полей и бахчи. Въ Серезђ считается дворов 30-40. Представьте эти «дворы» из трехъ-четырехъ хатокъ, включая сюда и хлђвы, придайте имъ плоскiя крыши, сбейте въ одну кучу другъ на друга - и вы получите нђкоторое представленiе о самомъ селенiи. Чего-нибудь подобного улицамъ здђсь нђтъ совершенно. Для сообщенiя между домами есть различные ходы: то идешь между домами по самородной каменной мостовой, то есть по самому «лбу», то пробираешься около хаты по приступочку, то шагаешь по крышђ, по другой, по толстому заборчику, снова по крышђ, опять несколько шаговъ по граниту и т.д. Дворъ въ тђсномъ смыслђ слова встрђчается крайне рђдко: въ большинствђ онъ замђняется хлђвами. Для устройства дворовъ нђтъ мђста. Да они и не нужны, благодаря простотђ горско-деревенской жизни. Нужно что-нибудь сработать - лучшее мђсто на крышђ, нђтъ - на первой свободной площадкђ. Веранда - непремђнная принадлежность жаркой туркестанской низины - здђсь встрђчается какъ роскошь: во всемъ Серезђ и едва ли насчитаешь до десятка, и то самыхъ микроскопическихъ.

¹ Такъ называется вся тђснина Мургаба отъ Сереза до Калаи-Вамара.

² Внђ всякаго сомнђнiя , что образованiе на террасђ Сереза вышеупомянутых семи холмовъ правильной формы обязано также дђятельности ледниковъ, спускавшихся съ сђверных горъ и сливавшихся со многими другими.

Въ числђ достопримђчательностей Сереза я поставилъ кузницу - курганъ съ башнями. Кузница впрочемъ ничђмъ особеннымъ не отличалась отъ всякой туркестанской, только развђ крайней тђснотой, и замђчательна была какъ единственное ремесленное заведение во всемъ Серезе. Бронзовый старикъ безъ рубашки обливался потомъ въ своей жаркой клђткђ, занятый выдђлкой для меня гвоздей и подковъ. Онъ имђлъ видъ какого-то библейского праотца въ моментъ рђшенiя судьбы цђлого народа - такъ онъ былъ погруженъ въ священнодђйствiе на наковальнђ. Слђпой безъ выраженiя подростокъ-мальчикъ ловко работалъ тяжелыми азiятскими мђхами безъ клапановъ. Смотрђть въ кузницђ было нечего. Кузнецъ работалъ болђе чђмъ плохо, воздуху не полагалось совсђм, жара невыносимая. Но всђ собрались къ кузницђ какъ къ чему-то восхитительному, всђ хвалили нагого кузнеца и рекомендовали мнђ его, какъ «лучшаго мастера: ужъ вы не безпокойтесь, ужъ он сдђлает! старикъ знаетъ!» Хотя мнђ и было ясно съ перваго взгляда, что въ этом «мастерђ» моя погибель, что его подковами и гвоздями проще всего перепортить лошадей, - но не менђе ясно было также и то, что «безпокойство» дђйствительно безполезно: библейский старецъ былъ непоколебимъ въ своихъ прiемахъ.

Въ «курганъ» (т.-е. крђпость) меня не пустили, хотя совсем не из политических соображенiй. Оффицiальная сила Сереза, построеннаго на самой возвышенной площадкђ гранитнаго лба, занимала менђе сотни квадратных саженей. Трехсаженныя глинобитныя стђны, ворота съ полубашнями, остатки зубцовъ на гребнђ, мелкiя бойницы, наконец, двђ квадратныя башни по обђимъ сторонамъ (топханы) съ блиндированными амбразурами, производили впечатлђнiе какого-то древняго замка. Этому способствовали и ветхость зданiя, и импонирующее положенiе его надъ мелким городочкомъ. На самом дђлђ, конечно, грандiозность этого замка была чисто игрушечная, а рядомъ съ командующими холмами она теряла всякое значенiе. Безъ сомнђнiя, постройка была затђяна какъ прихоть бека, пожелавшего имђть «дворецъ».

Теперь внутри ея жилъ аксакалъ, и такъ какъ, подойдя къ воротамъ, я засталъ въ курганђ всю его семью, то старикъ постђснялся ввести меня туда, боясь бабьяго переполоху и конфузясь за безпорядок внутренности дворца. То, что мелькнуло передо мной въ первый моментъ черезъ отворенные ворота, поразило меня крайней тђснотой бековскаго помђщенiя. Самыя топханы, т.-е. башни, были сажень четырехъ съ небольшимъ высотою и вблизи смотрђлиcь немудрыми караулками.

Жители, видимо, не придавали никакой цђны этому разваливающемуся сооруженiю и понимали хорошо,что настоящая сила ихъ Сереза заключается прежде всего въ тђхъ мощных укрђпленiях, которыми окружила его сама природа.

По моей просьбђ мне показали домъ одного изъ зажиточных горцевъ. Въ общемъ онъ изображалъ изъ себя собранiе какихъ-то мудреныхъ шкафовъ, печурокъ и перегородокъ, отвђчающихъ по своему назначенiю различнымъ комнатамъ и кладовымъ. Два угловыхъ шкафа, полузабранные стђнками, назначались для мелкой соломы (самана) и открывались въ комнату окошками. Между ними помђщался чистенькiй шкафчикъ с нарами, назначенный для гостей, какъ почетное мђсто. Трое в немъ не могли бы помђститься. Напротивъ возвышенно располагалась кухня съ обширнымъ очагомъ, къ которому съ пола вели двђ ступени. Налђво отъ кухни въ темномъ стойлђ помђщалась женская рукодђльня и рядомъ какие-то миниатюрные палати надъ маленькимъ шкафомъ. Вправо от очага нары отводились подъ спальню и дђтскую съ люлькой. Все это было крайне тђсно, нагорожено, налђплено другъ возле друга, точно всђ эти печурки и полочки сбежались сюда погрђться вокругъ очага и прижались бокъ къ боку после мороза. Закопченныя стђны, сплошь черный потолокъ, скудный свђт через единственное окно сверху надъ срединой комнаты дополняли впечатлђнiе чего-то страннаго и неладнаго.

Но когда я просидђлъ съ полминуты, привыкъ къ темнотђ и постепенно стал уяснять себђ значенiе каждой подробности - странное дђло! - хата какъ будто становилась свђтлђе, изъ-за тђсноты выглянула уютность и хозяйственность, высокђй потолокъ с срединой, построенной по индiйскому типу, давалъ просторъ воздуху. Кругом меня на нарахъ и на ступеньках очага живописно размђстились горцы въ ихъ недђланныхъ, свободныхъ позахъ. Русая голова мальчугана торчала съ полатей, другая выглядывала изъ-за столба, поддерживающего крышу. Простые лица, русыя головы, непринужденная болтовня, искреннее, но сдержанное любопытство къ моему живописанью, моему платью, моимъ расспросамъ почему-то вдругъ напомнили мнђ нашу глухую деревню. Что-то было схожее, давно знакомое, родственное, хотя всђ детали были другiя. Чђмъ долђе я вглядывался во всђ окружающее, на меня всё крђпче вђяло миромъ. Мнђ казалось, что этотъ народъ возбуждаетъ во мнђ не одно простое любопытство своей оригинальностью, какъ интересная новость, а что въ немъ есть что-то симпатичное, понятное моему чувству, хотя и неуловимое по новости впечатлђнiя. Было ли это дђломъ субъективнымъ, - случайной волной нђкоторой излишней сентиментальности, или впечатлђнiе меня не обманывало? Моё пребыванђе среди этого народа было слишком кратко, чтобы можно было твердо отвђтить на поставленный мною вопрос. Но встрђтившись вскорђ съ родственнымъ хозяину горцемъ Дарваза и стараясь провђрить себя въ этомъ отношенiи, я долженъ былъ признать, что первыя впечатленiя меня не обманули. И теперь, оглядываясь назадъ, я думаю также, что припамирскiе горцы таджики, дђйствительно, народъ, имђющiй въ своей натурђ много глубоко симпатичныхъ свойствъ, способныхъ невольно расположить къ себђ съ первых же дней знакомства съ этимъ народомъ.

Обойти весь Серезъ не составило никакого труда, до того онъ былъ невеликъ вмђстђ съ его основой. Я поинтересовался и хлђвами.

Устройство хлђвов обуславливается не холодной зимой, а полевымъ хозяйством. Качество здђшней каменистой почвы требуетъ значительного ежегодного удобренiя. Потребность въ запасахъ навоза и создала систему содержанiя скота зимою въ хлђвахъ, откуда онъ выпускается только на водопой. Лђтом скотина угоняется на джайляу, осенью пасется на сжатыхъ пашняхъ. Теснота хлђвовъ и неподвижность, на которую обрекается скотина въ теченiе долгой зимы, не позволяютъ горцамъ держать киргизского курдючного барана: послђдний любитъ просторъ, движение и не выноситъ заточеiя. Курдючника здђсь заменилъ «гадикъ» - мелкiй длиннохвостый баранъ, общимъ складомъ напоминающий нашего русскаго; только рога у гадика растутъ болђе широко въ стороны. Остальная скотина (козы, коровы и ослы) тоже отличаются своимъ малымъ ростомъ, в особенности коровы и ослы. Лошадей туземцы почти не знаютъ и всђ перевозки совершаютъ на ослахъ и быкахъ, которые ходятъ и въ плугђ. Ослы, несмотря на свой ничтожный ростъ, весьма выносливы и несутъ огромную службу, какъ и въ другихъ частяхъ Туркестана, съ той лишь разницей, что тамъ на бђдного ослика забирается пара взрослыхъ мужиковъ и разъђзжаютъ, как на праздникђ, а здђсь горецъ непремђнно шагает пђшком, перевозя на ишакђ лишь вещи. Яки разводились здђсь успђшно, но въ нђсколько прiемовъ чумы всђ передохли, чему, конечно, какъ нельзя болђе способствовала скученность ихъ по хлђвам.

Собака здђсь особенная - крупная, съ очень длинной лохматой шерстью, висящей клочьями, что придает ей необыкновенно дико-свирђпый и въ то же время какой-то отощалый видъ. Да и на самом дђлђ онђ очень злы. Тђ же самые псы не позволяютъ разводить куръ, истребляя ихъ до послђдней. Это отсутствiе домашней птицы въ деревнђ очень странно, но жители единогласно подтверждаютъ, что причиной «дурныя собаки». Такое влiянiе собаки на хозяйство очень интересно, тђмъ болђе, что всюду у сартовъ птица (особенно куры) разводится беспрепятственно; здђсь же одолђла собака - этотъ символъ дружбы.

Полевое хозяйство Сереза можно считать образцовымъ и по количеству посђва, и по обработкђ пашни. Каждое поле обнесено такой аккуратной каменной межой, такими прочными откосами на ступенчатыхъ сторонах, что смотритъ игрушкой. Камни, оставленные въ почвђ, как неизбђжная примђсь, отличались своим однообразiем, и потому вспахиванiе производилось однородно, посђвъ и всходы равномђрны на всей площади. Токъ обдђлывается еще тщательнђе: онъ обносится прочной и красивой каменной стђнкой въ аршинъ высотою, чтобы можно было стлать снопы толстымъ слоемъ; для предохраненiя отъ скота гребень стђнки убирается колючимъ кустарникомъ.

Воздђлывались слђдующiя растенiя: пшеница, ячмень пополамъ съ горохомъ (бурчанъ), просо (тарыкъ) и брюква (шалгамъ). Овесъ, довольно сильный, родился самъ среди ячменя, но поспђваетъ скорђе и потому къ жатвђ осыпается. Это усиливаетъ солому, а осыпавшееся зерно обеспечивает всходъ овса на будущiй годъ. Брюквы сђют значительное количество. Ее рђжут кусками, сушатъ и складываютъ въ амбары; она употребляется какъ приправа къ кушанью (это единственный овощъ, воздђлываемый здђсь) и какъ кормъ скоту.

Водяныхъ мельниц штукъ до семи, но въ ходу было только двђ. Устройство их общеизвђстное.

Земли в Серезђ вволю, и существуетъ ещђ порядочная площадь площадь въ запасђ. Хлђба он производитъ столько, что добрую часть его сбываетъ памирскимъ киргизамъ.

- Вотъ, скоро уже должны прiђхать за хлђбом: соли намъ привезутъ съ Памира. Мы сами за солью не ђздим. Теперь вотъ без соли сидимъ, — услышалъ я тђ же жалобы, что и въ Сардымђ.

Но здђсь я узналъ ещё, что тотъ же памирскiй киргизъ является для Сереза посредникомъ въ торговлђ. Трудный путь схода отбиваетъ охоту у савдагаровъ ђздить сюда съ товарами, темъ более, что главный здђшнiй продуктъ - хлђбъ не представляетъ для торговцевъ особаго соблазна. Савдагару выгоднђе промђнять свои товары киргизу на барана, разъђзжая при этомъ по удобнымъ памирскимъ дорогамъ. Вслђдъ за этимъ киргизъ превращается въ торговца и везетъ товаръ въ Серезъ, вымђнивая на него муку и крупу.

Единицей цђнности при всякой мђнђ является здђсь кусокъ бузи (бузь - хлопчатая, грубая, бђлая ткань), изъ которого выходитъ рубаха. Товаръ такъ и цђнится: въ двђ бузи, три бузи и т.д. Единицей мђры зерна служит топы (ермолка). Изъ этой основной единицы образуются и другiя, болђе крупныя.

Здђсь, как и в Сардымђ, я испыталъ обаянiе товаровъ на жителей и ихъ полное незнакомство съ деньгами. Памирскiй киргизъ весьма хорошо знаетъ кашгарскiя деньги и довольно сносноъ кокандскiя. Бухарскiя¹ и русскiя беретъ неохотно, понижая сильно ихъ стоимость. Горецъ же, особливо серезецъ, не признаетъ никакихъ, и покупка у нихъ на деньги прямо разорительна, ибо онъ совершенно произвольно оцђниваетъ свой товаръ, иногда запрашивая вдесятеро. Напротив, операцiи съ товарами - мануфактурными и галантерейными (но главное съ первыми) - необыкновенно выгодны. У меня оставалось товару очень немного, и я испыталъ и то и другое на себе лично: цђлая мука была покупать что-нибудь на дорогое бухарское серебро и черезвычайно быстро - обмђнивать на самый немудреный ситецъ или миткаль.

Какъ ни были скромны мои заказы въ Серезђ (пуда четыре муки, пудъ лепђшек и 20 подковъ), маленькое селенiе съ его микроскопическими средствами изнемогло подъ такимъ необычайным для него требованиемъ. Печенiе лепешекъ заняло многiе очаги, а малютка-мельница съ ея тихимъ ходомъ подавала муку невообразимо медленно. Я не говорю уже о подковахъ - къ нимъ я никакъ не могъ получить полнаго комплекта гвоздей. Всё это заставило меня пробыть въ Серезђ до 10 ч. утра слђдующаго дня, когда, наконецъ, ко мнђ стащили изъ разных концовъ селенђя горячiя лепешки разныхъ видовъ и величинъ.

¹ Бухарское серебро значительно выше кокандскаго: такъ бухарская тенга цђнится въ 30 к., а кокандская нђсколько ниже - 20 к.

Ночлегъ я устроилъ въ версте от Сереза, внутри небольшой загородки, которою было обнесено единственное здђсь крошечное поле люцерны, и единственное абрикосовое дерево. И то и другое представляли забаву - не больше, прихоть любителя: люцерна съ этой площадки съ каменистой почвой получалась низкая, рђдкая и снималась только одинъ разъ въ лђто, а урюкъ не давалъ плодовъ и шелъ очень туго. Ко мнђ набралась, конечно, масса народу и облђпила заборъ, какъ воробьи. Къ вечеру сдђлалось довольно свђжо, и рђзкий вђтеръ, отъ которого насъ спасала стђнка, донялъ даже горцевъ, бывшихъ снаружи: они разбрелись по домамъ.

При мнђ остался только одинъ молодой красавецъ Рахматулля Ляльбекъ, обладатель прекрасного грудного тенора и замђчательный знатокъ мђстныхъ пђсенъ. Какъ только взошла луна, онъ не вытерпђлъ и предложилъ что-нибудь спђть. Я, конечно, согласился. Онъ принесъ свой «ситоръ» (трехструнная гитара) и оказался большимъ мастеромъ на этомъ несложном инструментђ съ очень длиннымъ грифомъ.

Пђл онъ прекрасно, выразительно, чему помогалъ его высокiй нђжный голосъ. Акомпаниментомъ на ситорђ онъ владђлъ въ совершенствђ. Но что меня поразило въ его пђнiи - это мотивы пђсенъ. Привыкши въ Туркестанђ слышать горловые, натянутые голоса сартовъ и необыкновенно дикiе и однообразные мотивы, я ждалъ чего-нибудь подобного же и здђсь. И вдругъ передо мной зазвучал какой-то хорошо мнђ знакомый романсъ, точно отрывокъ из какой-то оперы... Понятно, что это не было ни то, ни другое, но вмђстђ съ тђмъ что-то положительно знакомое, понятное, слышанное. Звучный оригинальный языкъ Шугнана еще болђе вводилъ в обманъ. Точно какая баркаролла, народный напђв итальянца...

Алемадыкъ,

Але разинъ,

Кашикъ муфивъ,

Худжо навинъ,

.........

Читтыкъ чапанъ,

Нухра такинъ,

Тарту хизикъ,

Муна лякинъ!

Молодой, полный голосъ пђлъ безъ всякихъ усилiй, модулировалъ свободно, пђлъ съ чувствомъ и умђниемъ. Пђсня за пђсней, мотивъ за мотивомъ проходили передо мной, показывая богатство и разнообразiе горской народной музыки. Мы всђ невольно заслушались неутомимого Рахматуллю, который чуть не до полуночи распђвалъ свои любимые мотивы.

- Я ихъ тысячу знаю, - возразилъ онъ, когда я былъ удивленъ его музыкальными свђденiями.

Получивши отъ меня ситцевый платокъ въ подарокъ, он ушђлъ совершенно счастливый. Знакомство съ Рахматуллей было интересно для меня и въ другомъ отношенiи. Въ немъ я встрђтилъ наиболђе выразительный типъ молодого горца, полный хороших задатковъ, безъ вычурности, съ искреннимъ юнымъ увлеченiем; сильный, весёлый, разговорчивый, и в то же время крайне простой, чисто сельскiй характеръ. Рахматулля былъ не простой музыкантъ: въ немъ таилась поэтическая нотка, онъ умђлъ увлекаться не одной только пђсней, но и вообще природой. Это слышалось въ его разговорђ, въ его восхищении лунной ночью, даже въ его переводахъ шугнанскихъ пђсенъ, воспђвающих любовь...

Въ Серезђ я долго не могъ понять толкомъ обращенныхъ ко мне вопросовъ жителей о какомъ-то туземномъ письмђ, которое я долженъ былъ получить и которое шло через Бартангъ изъ Шугнана и направилось на Памиръ. Понялъ я эту исторiю только тогда, когда встретился съ Путятой, ибо письмо передали ему. Въ этом письмђ повторялось увђренiе шугнанцевъ и рошанцевъ въ желанiи перейти въ подданство Россiи и просьба о присылкђ войскъ для избавления отъ афганцевъ.

Покидая Серезъ, я снова ропталъ на судьбу, что она и здђсь мнђ не дала возможности ближе и дольше вглядђться въ жизнь этого интереснаго во всђх отношенiяхъ народа. Мнђ нужно было торопиться на соединенђе с отдђломъ Путяты и по скорђе доставить ему добытый провiантъ.

Потребовалось полтора дня безостановочного хода и захватить даже часть ночи, чтобы добраться до Карабулака. Подъемъ отсюда на перевалъ того же имени былъ необыкновенно тяжелъ, и вьюки едва выбрались на него только ночью.

На четвертый день вечеромъ я, наконецъ, добрался до урочища Кокъ-джаръ - места стоянки Путяты и Бендерскаго.

Посђщенiе Кокъ-джара было для меня интересно не однимъ свиданiем съ другой половиной нашей экспедицiи, а ещё и встрђчей съ памирской и алайской знаменитостью - Саибъ-Назаромъ. Теперь уже золотое время его прошло: и самъ онъ, и одинъ изъ его сыновей - калђки, да и старость самого атамана разбойничьей шайки значительно сбавила прежней энергiи. Но совсђм недавно онъ былъ грозою всей округи. Его смђлось и ловкость въ дђлђ баранты, его влiянiе, какъ независимой силы, вполнђ отвђчали высотђ и недоступности Памира, гдђ онъ свилъ себђ гнђздо, отхвативъ въ свое владђнiе божiй кусокъ этой громадной выси, въ видђ обширнаго бассейна р. Кокуй-бели.

И вотъ этотъ памирскiй заправила, этотъ атаманъ лихой шайки, этотъ «соловей-разбойникъ» Памира и Алая, этотъ кокуй-бельскiй царекъ, передо мной во весь ростъ, въ его чертогахъ, среди его «есауловъ» и «добрыхъ удалыхъ разбойниковъ», окруженный не «непокорными сыновьями Адольфами», а «вђрными слугами»...

На самомъ дђлђ, ко мнђ въ палатку вошёл маленькiй, плюгавенькiй старикашка, с типичной рожей бывалаго въ передђлкахъ киргиза, съ подобострастными манерами и лисьимъ взглядомъ, тонко высматривающимъ, какой оборотъ долженъ принять дђлаемый ему прiемъ. Сквозь узкiя щелочки вiкъ светился еще огонекъ смђтливости и огромной хитрости. Пойманный въ-расплох калека, съ раздробленной рукой, Назаръ, видимо, играл с нами въ «дружбу», въ «вђрного слугу» всђхъ русскихъ. Онъ откровенно каялся въ своихъ длинныхъ прегрђшенiях, причемъ невозмутимо вралъ съ-три-короба, плакался на болђзни, снова вралъ; ласково представлялъ мнђ барашка закланiя, которого сыновья его, по киргизскому обычаю, всовывали задомъ въ палатку для оцђнки, просилъ лекарства отъ руки; еще и еще вралъ, пока я не объяснилъ ему, что аудiенция кончилась и онъ можетъ удалиться.

Словомъ, передо мной был въ сущности довольно заурядный киргизъ, совсђм непредставительный, грязный, въ обстановкђ далеко небогатой, если судить не на памирскую мђрку. Окружали его огромные долговязые силачи, всђ без исключения съ разбойничьими, звђрскими рожами, суровые, подозрительные, люди, очевидно, много практикованные въ делђ грабежа и разбоя. Есаулы и вольные ребяты были подобраны не зря, съ разчетомъ. Недаромъ на границђ Алая и Памира до самого послђдняго времени шла, да, безъ сомнђнiя, и теперь ещё не сгибла, горячая борьба, напоминающая древнiе "баранты" вольных степей - тђ баранты, безпорядки которыхъ на нашихъ прежнихъ границах Оренбурга и Западной Сибири заставили насъ вдвигаться мало-по-малу въ сторону Туркестана и, послђ долгой и дорого стоящей борьбы закончить занятiемъ Ташкента, Самарканда, Хивы, Коканда, Мерва...

*****

.....Такъ дошелъ я до южнаго берега Яшиль-куля самаго главнаго аличурскаго озера и второго по величинђ на всемъ Памирђ послђ Б.Каракуля должно быть поставлено оно, а затђмъ уже Памирское, или Большое озеро¹.

Озеро Яшиль-куль интересно во многихъ отношeнiяхъ.

Оно лежитъ въ воротахъ Шугнана со стороны Памира, на ближайшей лђтней дорогђ изъ Кашгара и съ Алая. Отъ него направляются единственныя пути отсюда въ рошанское селенђе Серезъ: одинъ отъ самаго озера черезъ перевалъ Б.Марзянай: другой въ 5 верстахъ по западную сторону вороть, переваломъ Ленгеръ. Озеро принимаетъ въ себя всђ воды Аличура и выпускаетъ изъ себя единственную рђчку Гунть. Оно находится на границђ травянистой степи и лђса, лугового Памира и горнаго перехода его къ культурной полосђ окраины. Только по отношениiю къ нему сохранились точныя историческiя указанiя о переходђ черезъ Памиръ большого китайскаго отряда въ 1758 г. подъ начальствомъ генерала Фу-дэ. Онъ прђследоваль войска и переселенцевъ изъ Кашгара, бђжавшихъ съ ходжами въ Бадахшанъ². Фу-дэ настигъ ихъ близъ Яшиль-куля. и здђсь была рђшена участь ходжей: войска ихъ были разбиты, масса добычи (въ видђ нђсколькихъ тысячъ плђнныхъ, скота и оружiя) попала въ руки китайцевъ, которые подъ предводительствомъ своего гордаго генерала проникли затђмъ въ Шугнанъ, въ Ваханъ и дошли даже до столицы Бадахшана... Безъ всякаго сомнђнiя, въ честь именно этого торжества китайскаго оружђя былъ воздвигнутъ у западнаго конца Яшиль-куля китайскiй памятникъ съ безразличным именемъ "китайского мазара".

¹ Поверхность Б.Каракуля равняется 5,4 к. г. м. (264 кв. вер.), Яшиль-куля - 0,38 к. г. м. (43 к. в.), Больш. Озера - 0,6 к. г. м, (29 к. в.).

² Ходжи въ исторiи Восточнаго Туркестана играли видную роль в ихъ длинной борьбђ Кашгарiи съ китайцами и джунгарами за власть и независимость. Первый ходжа, явившiйся  изъ Бухары въ качествђ ученаго пилигрима, проповђдника ислама, заслужилъ огромную славу своей святостью. Потомки его, добившись свђтской власти и выступивъ въ качествђ хановъ, упрочили славу ходжей длиннымъ рядомъ войнъ , возмущенiй, заговоровъ, страшныхъ казней и преступленiй, отозвавшихся на населенiи В.Туркестана огромными потоками человђческой крови. Въ началђ 60-хъ годовъ нашего столђтiя ходжи (Бузуркъ-ханъ-ходжа) снова овладђваютъ Кашгарiей, причемъ на сцену выдвигается знаменитый политическiй дђятель въ Средней Азiи Якубъ-бекъ, съумђвшiй изъ мальчика плясуна (бача) сдђлаться неограниченнымъ властелиномъ обширныхъ владђнiй и длинным рядомъ войнъ и чисто азiатскихъ кровавыхъ расправъ связать свое имя съ длинной исторiей ходжей.

Какъ будто назначенное быть роковымъ мђстомъ для дезертировъ ханскаго рода, то же озеро Яшиль-куль послужило на дняхъ прiютомъ другому бђглецу, но не съ востока, а съ запада. Какъ разъ на той же самой злополучной горђ, которая 125 лђть назадъ задержала переходъ ходжей къ Шугнану, я видђлъ еще ясные слђды отъ копытъ лошадей бђжавшего сюда Куватъ-хана, сына Юсуфа-Али, послђ того какъ послђдняго задержали въ Файзабадђ¹. Отсюда злополучный ханскiй наслђдник затђвалъ бежать на русскую границу. Отсюда онъ рђшалъ свою судьбу, поглядывая на западъ, гдђ оставалось "царство", и на востокъ, куда вела дорога къ дaлекимъ "урусам". Отсюда его вызвали назадъ обђщанiя ..... Но объ этомъ рђчь впереди.

Нельзя отнять у Яшиль-куля и нђкоторой живописности, извђстнаго интереса къ нему, как къ большому и глубокому озеру. Когда передъ вечеромъ я остановился на немъ на стоянку , на озерђ лежала полная тишина. Стальное зеркало отражало всђ мельчайiя подробности его береговъ, опрокинутых въ  глубь озера и дальнiя горы, и красноватые языки моренныхъ слонов южнаго берега, и желтые холмы на сђверныхъ откосахъ, и даже едва замђтную полоску зелени въ устьђ длинной косы р. Б.Марзяная. Мелкими точками, какъ песчинки на зеркалђ, раскидались по озерной глади стада гусей и атаекъ. Масса черных  гагаръ облђпила каменную грядку, высунувшуюся изъ воды вдоль берега, и глупо, неумђло машетъ крыльями, напоминая собою какую-то картну изъ фантастической сказки о безобразныхъ, тоскующихъ черныхъ вђдьмахъ надъ пустыннымъ озеромъ. Далеко на горизонтђ за передними горами торчатъ острые зубцы снђговых горъ. Лђниво-грацiозно разметались легкiя группы облаковъ надо всей этой картиной.

Пронеслась первая струйка вђтра. Озеро мелко вздрогнуло, смђшало ясные контуры опрокинутыхъ горъ, заволоклось вдали свинцовымъ тономъ, заиграло мелкими искрами вблизи. Плавно въ перебой закачались гуси на водђ. Заметалась по берегу тонкая травка съ мохнатыми колосьями. Вђтеръ съ запада начался. Всю ночь на песчаной отмели правильно бился сильный прибой, сперва съ непривычки безпокоя нервы, а потом убаюкивая.

¹ Теперешняя  столица Бадахшана.

Для меня лично, какъ изслђдователя Памира, озеро Яшиль-куль было интересно еще потому, что его западный конецъ и истоки Гунта оставались до сих поръ никђмъ не осмотрђнными. Ни экспедицiя Сђверцева, производившая на Аличурђ инструментальную съемку, ни Путята не проникли западнђе ущелья Б.Марзянай, оставивъ озеро верстъ на 12 вовсе не осмотрђннымъ. Свђденiя о дорогах вдоль озера были болђе чђмъ сбивчивы. Такъ, напримеръ, о сђверной дорогђ ходили мнђнiя, какъ о недоступной для ђзды на лошади. Мнђ удалось фактически провђрить эти слухи: сђвеpнымъ берегомъ прошелъ мой вьючный обозъ, южнымъ прођхалъ я самъ. Вьюки нигдђ не встрђтили ни малђйшего затрудненiя. Весь сђверный берегъ озера западнђе Б.Марзяная представляетъ крутыя горы, спускающiяся къ самой водђ. Побережье образуется каменной осыпью съ горъ, по которой и пробирается дорожка у самой воды. Наши привычные кони шли по этому пути какъ нельзя лучше.

Южный путь вдоль самаго озера имђетъ двђ преграды. Первая находится у западнаго конца озера (верстахъ в 5); небольшая каменная горка, отдђляющая котловину сосђдняго Булунъ-куля, надвигается къ самому озеру, спускаясь почти полнымъ отвђсомъ въ его глубокiя воды. По берегу, высоко надъ водой, лђпится едва замђтная козья тропочка, часто прерывающаяся промоинами, или же смытая настолько, что даже пђшаго беретъ на нђкоторыхъ мђстах раздумье.

На эту тропочку я попалъ случайно, по незнанiю проводника. Дорожка же для вьюковъ идетъ южнђе, в обходъ обрыва, поднимаясь черезъгребень довольно тяжелого крутизной. Переваливъ эту горку, южная дорога до самого западнаго конца озера очень сносная и тянется поперекъ многочисленныхъ овраговъ, сбђгающихъ къ озеру. Нђсколько овраговъ орошаются горными ручьями изъ ледниковъ въ южныхъ горахъ. Эти послђднiя характерны своей мрачностью, недоступностью. Къ концу озера дорожка спускается на низкую отмель и вдоль самой воды доходитъ до истока изъ него рђки Гунта. Вторая преграда была здђсь!

Гунтъ выбђгаетъ изъ Яшиль-куля двумя рукавами, образуя островъ. Южный рукавъ бђжитъ открыто, бойкой кристаллически прозрачной рђчкой, шириною саженей въ 25; глубина выбраннаго брода въ то врамя (10-е августа) была по брюхо лошади. Теченiе очень быстрое, но ровное, русло правильное съ средней галькой. Это рукавъ мирный. Другая часть Гунта невидимая: она значительно шире первой и вся завалена огромным каменнымъ обваломъ подъ которымъ съ сильнымъ журчаньемъ пробирается вода. Весь островъ тоже лежитъ подъ тђмъ же обваломъ и представляетъ дикое нагроможденiе камней съ поперечникомъ въ нђсколко сажень.  Его обвалъ сливается незамђтно съ обваломъ на сђверномъ рукавђ. Оба рукава рђки соединяются у самой подошвы южныхъ дико обрывистыхъ гранитныхъ горъ. Отъ сђверныхъ горъ выдается низенькiй отрогъ въ 200 метр. (650 ф.) высоты надъ Яшиль-кулемъ, представляя какъ бы западный берегъ озера. Отрогъ этотъ – наз. Буроманъ-бель - быть можетъ когда-то замыкавший долину озера, тeперь прорванъ близъ южныхъ горъ истокомъ Гунта. Самый прорывъ тоже загроможденъ обваломъ. Рђка совершенно скрывается подъ нимъ, давая о себђ знать глухимъ журчаньем, да кое-гдђ образуя среди камней небольшiе озерки съ сердитыми водоворотами. Появляется она на свђтъ Божiй уже гораздо ниже, открывая долину Гунта буйнымъ каскадомъ.

Южная дорога переходитъ въ бродъ открытый рукавъ, взбирается на обвалъ и по этой преградђ, съ камня на камень неправильными ступенями и корридорами, спускается къ берегу отрога Бураманъ. Переходъ по обвалу крайне труденъ. Хотя здђсь несомнђнно дорога "разработана", т.е. кое-гдђ забиты щели, положены плиты и т.д., но все это очень мало отличаетъ "дорогу" отъ простого движенiя по моренамъ. ђxать верхомъ здђсь почти совсђмъ немыслимо, и мы очень медленно продвигались, даже проводя нашихъ верховыхъ лошадей пустыми. Во многихъ мђстахъ  "дорогу" приходилось угадывать чутьемъ и лишь изрђдка различать ее по остаткамъ старого навоза. Безъ сомненiя, она весьма редко практикуется. За обваломъ начинается подъемъ на перевалъ Бураманъ, по дорожкђ сђвернаго берега озера. Подъемъ косогоромъ очень крутъ и требуетъ не мало труда, хотя и невысокъ.

Взойдя на перевалъ, я оглянулся.

Передо мною прямо къ востоку тянулась узкая лента озера, шириною въ версту, полторы. Еще черезъ 4 версты озеро сразу глубоко вдавалось къ югу, достигая здђсь болђе 5 верстъ поперечника; этимъ широкимъ водоемомъ оно тянулось, незамђтно съуживаясь, верстъ на 9, до болотистыхъ разливовъ р. Аличура и протоковъ из Булюн-куля. Дальше за озеромъ виднђлась уже въ туманђ широкая Аличурская долина чисто памирскаго степного типа.

Согласно съ фигурой озера измђнялось и очертанiе крутой подошвы южных горъ западного конца: онђ подходили близко къ озеру; съ половины быстро отступали къ югу; сђверныя же горы тянулись однообразно вдоль однообразной линiи сђвернаго берега.

На западъ съ перевала открывалась совершенно иная картина. Глубокое, чисто горнаго типа ущелье съ шумной рђкой извивалось между скалистыми, тђсно сжавшими его горами и затђмъ быстро заворачивало налђво. Вдоль рђчки тянулась безпрерывная полоса кустовъ и деревьевъ.

Дорога отъ Бyроманъ-бели¹ шла по высокой (въ 200 метр. средней высоты надъ рђчкой) ровной гранитной террасђ праваго берега. Верстъ черезъ пять онa подходитъ къ крутому краю ступени, какъ разъ въ томъ мђстђ, гдђ въ Гунтъ впадаeтъ справа ущелье Ленгеръ². Я упоминал уже, что по Ленгеру существует дорога въ Рошанъ. Вмђстђ съ Б.Марзянаемъ эти два перевала суть единственные соединительные проходы между Шугнаномъ и Рошаномъ. Въ остальныхъ мђстахъ горы (Аличурскiя) раздђляющiя Гунтъ отъ Мургаба, совсђмъ недоступны для пђшаго горца. Слђдующая соединительная линiя на западеђ есть уже долина Пянджа.

Буроманъ-бель в военномъ отношенiи имђетъ серьезную цђну. Какъ ворота со стороны Аличура, этотъ маленькiй отрогъ отлично бережетъ дорогу, благодаря трудному подступу къ нему только по единой существующей дорожкђ. Опираясь на просторную каменную террасу до Ленгера, онъ связывается съ дорогой чрезъ этотъ послђднiй въ Рошанъ. Сама терраса представляетъ цђлую природную крђпость.

Съ края спуска къ Ленгеру открывается веселый ландшафтъ, подpобности которого отчетливо видны сверху. Сейчасъ же внизу начинаются красивыя купы густого ивняка, убравшаго все устье Ленгера. Вверхъ по послђднему довольно далеко тянутся луга, орошенные многими рукавами. Здђсь мы выбрали нашъ ночлегъ

¹ Абсол. выс. перевала 13,400 ф.

² Имя Ленгеръ или Лянгаръ всегда придается такому мђсту, которое представляетъ хорошiя условiя для остановки: здђсь много подножнаго корма, обилiе воды. Въ Кашгарђ этим именемъ обозначается и хуторъ. 

Отвыкши въ теченiе долгаго времени от лђсного пейзажа на Памирђ, мы встрђтили нђкоторое его подобiе здђсь съ неподдђльной радостью. Среди густой заросли, нашлось достаточно мђста, гдђ на мягкой полянкђ можно было разбить нашъ маленькiй бивакъ. Рђзкiй вђтеръ, дувшђй вдоль ущелья не проникалъ сюда вовсе. Какой-то давно желанной уютностью пахнуло на всђхъ в этомъ уголочкђ. Впечатлђнiю сначала мешалъ нђсколько дождь, начавшейся со второго часа дня. Но къ вечеру разъяснило. Веселый костеръ мягко освђщалъ густыя стђнки кустовъ, обступившихъ наши палатки. Среди кустовъ изрђдка потрескивали вђтки, слышалось фырканье коней, вкусный хрустъ травы. Таинственныя пятна глубокой тђни лежали кругомъ и уносили куда-то далеко, пробуждая смутныя чувства - точно вспоминалось что-то дорогое, забытое въ родныхъ мђстахъ Россiи Нечаянная новость этой маленькой обстановки такъ подкупала одичавшаго памирца, что неохота было уходить въ палатку изъ подъ открытаго неба, темнаго, глубокаго, съ чудными яркими звђздами и я легъ далеко позднђе обыкновеннаго………..