Глава 10. Не щадя живота… Год 1926-й

Неугомонные. 23 апреля 1926 г. состоялось заседание ТОРГО, на котором В.С. Колесников доложил о своих работах на Усое-Сарезе в прошлом году. В собрании приняли участие инженер Д.Д. Букинич и профессор Н.Л. Корженевский.

Под впечатлением услышанного патриарх среднеазиатской географии Н.Г. Маллицкий тут же публикует в «Вестнике ирригации» обстоятельную статью «О необходимости наблюдения за Усойским завалом». В ней он, в частности, относительно заключения Колесникова об отсутствии угрозы прорыва завала пишет: «…Из сопоставления этого материала с данными прежних исследователей слушатели… могли сделать выводы не столь успокоительного свойства… Озеро прорвать завала не может, но завал может быть прорезан верховьями оврагов, в которых выбиваются фильтрующиеся сквозь завал воды, и самая толща завала, промытая подземным течением, может дать такую большую осадку, что в завале откроются бреши, в которые устремится вода озера, особенно если озеро не перестанет прибывать».

И далее на эту же тему. Корженевский в ходе обсуждения обратил внимание Колесникова на «… наблюдаемые иногда таджиками колебания количества воды в Бaртанге ниже завала. При наличии такого водного регулятора режима реки, каким является Сарезское озеро, эти странные, непериодические колебания (флуктуации) можно было бы объяснить лишь тем, что в толще завала по временам образуются пустоты, создающие более свободные условия для прохождения воды сквозь завал, а затем происходит обрушение этих пустот, которое слегка закупоривает или стесняет подземное течение. Об интенсивности размывания толщи завала можно судить уже a priori, по тому, что объем водного потока, непрерывно проходящего через тело завала, определяется 8 куб. саж. в секунду». 

Примечание Автора. Обращаю внимание на то, что в опубликованном отчете Корженевского отсутствует эта новая, прозвучавшая на заседании ТОРГО информация о «флуктуациях» расхода р. Бартанг, отмечаемых аборигенами.

В результате анализа Маллицкий приходит к выводу о том, что обстановка дает «… основание признать повторное гидрогеологическое исследование Усойского завала необходимою частью предстоящего пятилетнего плана работ по водному хозяйству Средней Азии. Вопрос слишком серьезен как с точки зрения возможности использовать Сарезское озеро в качестве водохранилища (что представляется маловероятным), так и с точки зрения той опасности, которая может угрожать аму-дарьинской долине… Опасность эта, может быть, еще не очень близка; есть много шансов, что опасность эта не превратится в грозную действительность, но опасность, во всяком случае, существует; этого отрицать нельзя, и над всей человеческою культурою в речной долине Аму-Дарьи висит своего рода Дамоклов меч».

Масла в огонь добавил Д.Д. Букинич, опубликовав свою статью в газете «Правда Востока», в которой усилил акцент на катастрофичность ситуации. В итоге правительственным органом «… Экономсоветом Средней Азии было решено летом 1926 года организовать экспедицию, которая произвела бы осмотр завала и прилегающих частей озера, а также истока р. Бартанг, засняла бы завал и берега озера и произвела промеры глубины в озере и измерение расхода рек, впадающих в озеро и вытекающих из него. Организация экспедиции была возложена на Водохозяйственный Комитет, а средства на ее снаряжение были в равных долях обещаны Узбекской, Туркменской и Таджикской республиками; последняя, впрочем, своих обещаний не выполнила».

Руководство экспедицией было поручено столичной знаменитости, недавно переселившемуся из Москвы в Ташкент О.К. Ланге.

Гидрогеолог проф. О.К. Ланге. Биографическая справка. Очень немногие из геологической братии, не будучи академиками, удостоились чести быть увековеченными не только в  профессиональных справочниках, но и в таких глобальных изданиях, как «Большая Советская Энциклопедия». А вот Октавий Константинович Ланге, запечатленный к тому же в бронзе неизвестным мне ваятелем (Музей землеведения МГУ, сайт museum.msu.ru), сподобился. Несмотря на то, что в бюсте он не очень похож на  сорокатрехлетнего профессора, покорявшего Усой-Сарез в 1926 году, я все же считаю необходимым привести краткую творческо-биографическую справку об одном из храбрых сарезских горемык.

«Ланге Октавий Константинович (02.03.1883, с. Карабчиевцы Подольской губ. – 03.12.1975, Москва; похоронен на Кунцевском кладбище) Геолог, гидрогеолог. Окончил естественное отделение физико-математического факультета Московского университета (1910). Специальность: геология и палеонтология. Доктор геолого-минералогических наук (1940). Профессор геолого-почвенного факультета (1940–1944), заведующий кафедрой динамической геологии (1943–1953), заведующий кафедрой гидрогеологии (1953–1964) геологического факультета. В Московском университете читал курсы: «Общая геология», «Гидрогеология». Председатель Гидрогеологической секции Национального комитета геологов СССР (1959–1970). Член МОИП (1913–1975). Почетный член МОИП (1957). Член Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете (1913–1930). Член редколлегии журнала «Бюлл. МОИП. Сер. Геология». Заслуженный деятель науки Узбекской ССР (1936). Награжден орденами Ленина (1952) и Трудового Красного Знамени (1961). Область научных интересов: гидрогеология, инженерная геология, общая и региональная геология, стратиграфия, палеонтология, поиски месторождений полезных ископаемых и история науки. В области гидрогеологии решил ряд теоретических вопросов: происхождения подземных вод; динамики, режима, классификации и районирования подземных вод; методики гидрогеологического картирования; гидрогеологической терминологии; зональности грунтовых вод и др. Содействовал водоснабжению населенных пунктов Средней Азии. Вопросы инженерной геологии рассматривал главным образом применительно к Средней Азии в связи с проектированием гидроэлектростанций, ирригационных каналов, водоснабжения, железнодорожных путей. Изучил в тектоническом отношении оползни, завалы, грязекаменные потоки, сухие дельты и лёссы. Предложил классификацию лёссовидных пород по происхождению: эоловому, пролювиальному, делювиальному и аллювиальному. Создал школу гидрогеологов в Московском университете. Опубликовал около 170 научных работ» (сайт МГУ all-about-msu.ru/).

Некоторую дополнительную информацию можно почерпнуть из справки, составленной И.С. Зекцером (oval.ru): «… Советский гидрогеолог, заслуженный деятель науки Узбекской ССР (1936), доктор геолого-минералогических наук (1940)… Профессор (с 1926) Московского университета. Организатор и руководитель кафедр гидрогеологии в Московской горной академии (1920-23), в Московском гидрометеорологическом институте (1930-35), в Среднеазиатском (1926-30) и Московском (1953-64) университетах, в Среднеазиатском индустриальном институте (1930-40). Заведующий кафедрой динамической геологии МГУ (1943-53). Изучал подземные воды Бесарабии (1915-16), Средней Азии (1924-49) и др. районов. Основные труды связаны с классификацией подземных вод, изучением их зональности, динамики и режима. Автор учебников по общей геологии и гидрогеологии для вузов».

К сожалению, в этих справках скупо отражен интересующий нас среднеазиатский период деятельности корифея. Однако желающие могут существенно восполнить этот пробел, посмотрев книжку: Султанходжаев А.Н., Зиган Ф.Г. «О.К. Ланге». - Ташкент, 1973.

Экспедиция Водхоза. В состав экспедиции, кроме ее начальника Октавия Константиновича Ланге, входили инженер-гидротехник Александр Николаевич Волков, инженер для топографических работ Николай Фридрихович Тейхман, завхоз Виктор Павлович Курбатов – студент-зоолог и рабочие: Василий Густавович Базилевский, Арсений Васильевич Культиасов – студент МГУ, Роман Станиславович Гнех – студент Ташкентского гидротехникума и В.П. Яблонский – «летописец» экспедиции. В самый последний момент, буквально перед отправкой к экспедиции присоединился инженер для гидрометрических работ Т.М. Щеулов, Упоминаются еще некие техник, десятник и переводчик, но идентифицировать их поименно, к сожалению, не могу. На месте работ привлекались и местные жители.

В основу описания дальнейшего хода событий мной положены публикации О.К. Ланге и В.П. Яблонского.

Яблонский: «… Отъезд из Ташкента назначен профессором на 25-ое с.м. (июля – Авт.)… Нет еще инженера-гидрометра и основного участника экспедиции – денег. Из-за этого, кажется, и задерживаемся. Большая часть имущества экспедиции заготовлена, закуплены продукты. Получили через военные учреждения брезентовую лодку системы Eлшина и «поплавки» Полянского (20 штук). Заказали еще одну брезентовую лодку. 21/VII. Испытывали «поплавок» и елшинскую лодку… Лодка движется 1,5 версты в час без груза при самой усиленной гребле. Пожалуй, слишком медленно для такого большого озера, как Сарезское».

Ланге, продолжая тему: «… Еще одна лодка была изготовлена в мастерской Афанасьева в Ташкенте. Последняя оказалась довольно неустойчивой, особенно при волнах. Поэтому к ней с боков прикреплялось по одному поплавку, после чего она прекрасно противостояла даже сильным волнам. 16 поплавков подвязывались к решетке, сделанной из 8 березовых жердей, срубленных в роще у к. Ирхт (Зырк), и таким образом получался довольно устойчивый плот с грузоподъемностью до 30 пудов. Плот вела лодка Иолшина».

Ланге повествует: «… Хотя средства были отпущены довольно поздно, тем не менее, благодаря благожелательному отношению ведомств, и, особенно, военного (Не иначе и здесь «рука» Корженевского! – Авт.), экспедиция могла уже 28 июля покинуть Ташкент». И снова ведь поздновато!

Наконец экспедиция прибывает в Ош, откуда выходит 3 августа конным караваном, по описанию Ланге,  «… в составе 11 сотрудников… и 17 вьючных лошадей… Благодаря содействию помощника начальника Памирского отряда т. Новицкого, лошади были заарендованы чрезвычайно дешево – по 56 р. в месяц с головы, считая в этой плате и корм, и уход (при караване было 4 человека), и 3-х запасных лошадей».

Яблонский: «… На пост Памирский мы прибыли на одиннадцатый день пути – 13 августа 1926 г. Здесь уже знали о нашем прибытии и приняли очень радушно… Нам отводят помещение, кормят нас, отпускают все, что нами по тем или иным причинам не взято с собой из необходимого в дальнейшем пути и что имеется в распоряжении памирского отряда… В тот же день мы отправились в Мургаб. Это кишлак, состоящий из двенадцати, примерно, избушек, расположенных полукругом. Все обитатели Мургаба встретились нам на единственной площадке-улице. Их очень немного, в большинстве своем являющих весьма изнуренный вид. Национальности здесь разные: узбеки, киргизы, кашгарцы и таджики. Женщина среди них одна – таджичка».

Ланге: «… Частью в кооперативе (?! – Авт.) на Памирском посту, частью на базаре в расположенном около поста городке Мургаб экспедиция пополнила свои запасы провианта. В городке же были наняты два проводника-таджика к завалу. Один из них оказался жителем затопленного кишлака Сареза, а другой – одним из 3-х спасшихся от погребения под завалом нижнего кишлака Усой, проводивших ту ночь в Сарезе – в то время он был мальчиком лет 12.

Близ Памирского поста был измерен расход р. Мургаба, который оказался 15 августа равным 80,07 кб.м. (м³/с – Авт.). Реку Мургаб мы застали здесь в половодьи, но наибольший паводок, по словам жителей, к этому времени уже прошел».

Примечание Автора. Повторное измерение было выполнено 26.09.26 г., при возвращении экспедиции. Его результат: 16,52 м³/с.

«…16 августа экспедиция отправилась далее по маршруту на Яшиль-куль и перевал Боргамал (Буромал). По берегу вдоль Яшиль-куля не удалось пройти, т. к. стояла высокая вода, подтопившая тропу. В устье р. Б. Марджанай свернули на север, через ущелье Дузак-дара перебрались на р. Мал. Марджанай и по долине последнего спустились к нижнему концу озера, затратив в пути лишний день… 23 августа экспедиция прибыла в кишлак Ирхт (Зырк), который расположен близ впадения реки Шарвидо в Сарезское озеро». По описанию Яблонского кишлак состоял «… из двух шалашей, сплетенных из ветвей, и из 8-10 человек народонаселения. Тут же невдалеке бродили 2 осла и несколько баранов».

«… Здесь имущество экспедиции частью на плоту и на лодках, частью на руках, было переправлено на завал, а лошади были отправлены в Марджанайскую бухту Сарезского озера… Стоянка экспедиции была установлена на завале между Шадау-куль и Сарезским озером на той же площадке, где была и стоянка И.А. Преображенского. Поверхность одного из торчавших из земли валунов была принята за основу при нивеллировке, и над этим валуном поставлена пирамидка из валунов же».

«Пирамидка (тур) над репером (окрашенный эмалевой краской валун, от которого

 велась нивеллировка)».На верхнем валуне надпись: «Репер 9-IX-1926»

Фото О.К. Ланге, 1926 г.

Примечание Автора. Статью О.К. Ланге «Современное состояние…» сопровождают 16 интересных фотографий, включая приведенную выше, «вытянутую» на пределе возможностей Автора. Плохое качество полиграфии не позволяет использовать их в качестве иллюстраций. Поэтому привожу - по минимуму - свои фотографии, которые получены, к сожалению, не с точек съемки профессора.

Мои неоднократные, - начиная еще с 1968 года, - попытки обнаружить репер Ланге оказались условно успешными. Примерно в предполагаемом месте базирования экспедиций Преображенского и Ланге на перемычке Сарез - Шадау (далее по тексту – Перемычка), в начале тропы с завала на Ирхт нашел тур из валунов. Но внешне он отличался от изображенного на фотографии Ланге и – главное – ни валуна с надписью, ни валуна, окрашенного эмалевой краской, конечно же, не было и в помине. Таджикские топографы утверждали, что тур, сложенный Ланге и находившийся практически на скотопрогонной тропе, действительно был когда-то разрушен, но впоследствии по надежным, как они утверждали, признакам положение репера было ими определено, а тур восстановлен.

Вполне допускаю, но завал-то проседал, отметки и вся топография в целом изменялись! Кстати, сам же Ланге по этому поводу сообщает: «… На площадке близ стоянки отмечается ряд трещин, шириною до 0,5 м., края которых не на одной высоте». Мало того, помещает в статье фотографию этих трещин!

Перемычка. Тур, восстановленный на

предполагаемом месте репера Ланге (вид Ю-СЗ)

Фото Автора, 1968 г.

Примечание Автора. Все же не могу понять, как это профессор-гидрогеолог и классный топограф могли привязать к «одному из торчавших из земли валунов» съемку уникальнейшего природного образования, до которого они, в конце концов, с такими трудами добрались?! Не иначе как сработал «усойский синдром», а попросту - спешка. Практически все экспедиции, начиная с А. Шульца и включая О.К. Ланге, «роднит» одно обстоятельство – сложные работы приходятся на осень-зиму, время абсолютно неподходящее для вдумчивого и тщательного их выполнения в и без того тяжелых условиях завала. Метеоусловия вынуждают торопиться и… совершать элементарные ошибки. Автор и иже с ним тоже не избежали влияния этого злосчастного «синдрома». Не раз после поля, при камералке возникали вопросы типа: А как же это мы…?! И почему же мы не…?! И тому подобные.

Очень досадно, что, по сути, первая профессионально выполненная в 1926 году съемка завала, «споткнулась» о случайный, торчащий из рыхлятины булыжник. Огорчает и то, что из-за отсутствия надежного единого пункта высотной привязки данные разных исследователей, характеризующие динамику ранней, наиболее активной стадии формирования структуры завала, практически несопоставимымы.

Однако вернемся на завал августа 1926-го.

«… Топографические работы велись при помощи полученного в Межнацводхозе фототеодолита, причем было заснято около 114 кв. километров, покрывающих, как поверхность завала, так и правые и левые берега долины на протяжении около 30 верст до самых вершин, местами покрытых снегом. Съемки произведены на 120 негативах. Кроме того, нивелирной съемкой были увязаны уровень Сарезского озера и Шадау-куля, с одной стороны, и Сарезского озера и истоков Бартанга – с другой».

Несколько «художественных» подробностей от Яблонского, входившего в состав группы Тейхмана: «… С ближайшей [к завалу] горы Уармаиф начали мы топографическую съемку завала с помощью фототеодолита. Около 3-х часов поднимались мы на эту гору по вьющейся бесконечным зигзагом тропинке (тропа завал – Ирхт. – Авт.)… Закончив съемки с горы Уармаиф, через два дня мы отправились на завал. Движение по завалу сопряжено с совершенно исключительными трудностями. Здесь все время нужно прыгать с камня на камень, так как «ровных» путей здесь нет совершенно. Так мы продвигались по завалу со скоростью, примерно, от одной четверти до полкилометра в час… Инж. Н.Ф. Тейхман фотографировал завал со всех точек зрения. Он исходил его вдоль и поперек… Обувь, купленная нами в Ташкенте, развалилась в 2 дня, и мы каждый вечер стягивали ее проволокой, а Р.С. Гнех, которому пришлось нивелировать по завалу, употребил в качестве обуви все свое имущество, заворачивая ноги во все, что можно употребить на обертку. Съемка завала заняла у нас в общей сложности девять дней».

В то же время устанавливаются на озерах и на Бартанге водомерные рейки и ведутся по ним ежедневные наблюдения за уровнями (места установки реек не уточняются). «… Для наблюдения над поставленными водомерными рейкам с целью получить годовой цикл изменений стояния уровней озера и его расхода в р. Бартанг был приглашен… хорошо по-мусульмански грамотный таджик Нияз Кабулов».

Измеряется расход фильтрационной разгрузки в нижнем бьефе завала. При этом, как отмечает Ланге: «…Измерения производились вертушкой Отто, выверенной для скоростей до 4 м. в секунду, Бартанг же отличается чрезвычайно бурным течением – до 10 м. в сек. Подсчеты проверялись измерением скорости поплавком, что при этих скоростях тоже дело не особенно надежное».

Особо трудоемкими оказались промеры глубины озер, на которых были заняты обе имеющиеся лодки. По Сарезскому озеру измерения выполнены на участке от завала до Марджанайского залива, а по Шадау – в отдельных пунктах. «…Измерение глубины озера производилось инж. А.Н. Волковым при помощи свинцовой болванки, прикрепленной к звонковой проволоке».

«… Производство промера на такую большую глубину на обширном озере, особенно в ветреную погоду, с небольшой брезентовой лодки представляло большие трудности, почему относительно полученных при промерах цифр следует сказать, что они, конечно, не являются абсолютно точными, т.к. трудно ручаться за идеальную вертикальность опущенного лота».

Так какое же впечатление произвели Усой – Сарез на профессора Ланге?

Усойский завал. «…Геологический осмотр завала и прилегающих к нему склонов долины подтвердил правильность заключений о строении и происхождении завала, сделанных в 1915 году И.А. Преображенским… Со стороны правого берега, откуда произошел завал, на поверхности последнего все время поступают грязевые потоки. Летом, когда тающий снег дает много воды, эти потоки, попадая на поверхность завала, стекают, как в сторону Сарезского озера, так и в сторону Бартанга. К концу лета, когда воды становится меньше, потоки стекают уже только в сторону Бартанга. Грязевыми потоками выровнены неровности поверхности завала в этой части и склоны его представляют довольно полого падающие площадки».

Селевое поле (вид Ю-СВ)

Фото Автора, 1986 г.

«… Вне действия грязевых потоков поверхность завала представляет каменистые хаосы. Отдельные глыбы камня на завале достигают сотен куб. метров… Поверхность завала, несомненно, изменилась за истекшие годы. И.А. Преображенский описывает 2 озерка на поверхности завала – теперь их уже не было».

Следы верхнего и нижнего «озерков» (вид В-З)

Фото Автора, 1986 г.

«…Явления просачивания, которые имели место в теле завала, несомненно, должны вызвать изменения на его поверхности. Следы этих изменений уловить трудно, благодаря строению поверхности завала из разнообразно нагроможденных глыб. Однако, в некоторых местах, там, где поверхность более или менее равна, можно видеть параллельно друг к другу идущие трещины, по которым происходят осадки тела завала. Трещины эти не очень значительны. Края их расходятся, приблизительно, на полметра, а осадка одного борта относительно другого тоже не превышает этой величины».

«Не очень значительные трещины», спустя всего лишь полстолетия

Фото Автора, 1976 г.

И далее: «… Низшая точка перевала на завале лежит над Сарезским озером на 77 метр., а истоки Бартанга ниже уровня озера на 115 м.».

вид Ю-СЗ                                                            вид С-ЮВ

Северное примыкание: пониженный участок завала

Фото Автора, 1976 г.

...Во время обхода края завала по верхнему бьефу инж. Волковым было … обнаружено втекание воды из озера в тело завала ближе к его северному краю. Это втекание ясно заметно на протяжении нескольких десятков метров. Здесь на камнях выше уреза воды  лежат стволы арчи, должно быть принесенные в предыдущее половодье и выброшенные на камни».

«… Истоки Бартанга в настоящее время приурочены к левому склону оврага, врезывающегося в тело завала вдоль правого склона коренной долины. Они представляют выходы на дневную поверхность родников карстового характера; некоторые из этих родников выступают потоками мощностью более 1 кб. метра в секунду. Серия родников выходит в овраг и… дает до 70 кб. метров в секунду».

Верховье каньона (вид С-ЮВ)

Низовье каньона (вид С-ЮЗ)

Фото Автора, 1976 г.

Озера Сарезское и Шадау-куль. «…В настоящее время [Сарезское] озеро доходит до урочища Санпрых верстах в 70-75 выше завала…

…На озере Шадау-куль была промерена наибольшая глубина в 145 метров, на Сарезском же озере наибольшая глубина была отмечена (19.08.26 г. – Авт.) в 477 метров… Нивелировка показала, что Сарезское озеро превышало Шадау-куль на 1 метр… Отсчеты [по рейкам] показали, что уровень обоих озер, за время с 28 августа до 6 сентября, повышался в среднем на 12-13 см. в сутки, затем стал замечаться менее значительный подъем и между 15-18 сентября уровень озера повышался всего на 2-3 сантиметра… Постепенное убывание подъема объясняется тем, что при этом, во-первых, значительно увеличивается площадь озера, и, во-вторых, возрастает расход воды из озера.… Все усиливающаяся фильтрация объясняет, почему озеро до сих пор не поднялось до уровня завала».

Прогноз. В статье «Современное состояние…», написанной спустя два года после экспедиции (15.07.1928г.), предваряя свои прогнозные оценки, Октавий Константинович отмечает: «… Материалы экспедиции до сих пор не обработаны: на это не отпущены средства… Особо ценны материалы фототеодолитной съемки. Будет очень печально, если они погибнут».

Примечание Автора. Доподлинно известно, что в январе 1929 г. из-за отсутствия финансов материалы еще не были обработаны, но, к счастью, не «погибли». Впоследствии встречались упоминания о существующих планах завала, составленных по данным фототеодолитной (М 1:50000) и фотограмметрической (М 1:10000) съемок. Мне же в ташкентских архивах попались только две копии плана: почти слепая М 1:21000, и неплохая М 1:10000. Фрагменты этих материалов обещаю привести позже, в соответствии с хронологией их появления и нашего повествования.

Ланге полагает, что «до получения в обработанном виде… материалов высказать определенное суждение об устойчивости или неустойчивости завала, конечно, трудно. Однако, те общие впечатления, которые были получены при осмотре завала, истоков Бартанга и берегов долины… позволяют все же думать, что близость катастрофы едва ли так реальна, как это представляли Д.Д. Букинич и Н.Г. Маллицкий. Можно полагать, что процесс фильтрации, который и сейчас уже дает крупную величину расхода, будет увеличиваться и далее тем же темпом, и, следовательно, будет способствовать естественному понижению уровня озера. Конечно, эта все усиливающаяся фильтрация, имеющая характер движения в теле завала потоков карстового типа, поведет за собой как деформацию самого завала, так и дальнейший рост головы оврага, в котором выступают истоки Бартанга, в сторону озера. Эта же все усиливающаяся фильтрация объясняет, почему озеро до сих пор не поднялось до уровня завала.

… Наиболее энергичное оседание [завала] следует ожидать между истоком Бартанга и тем местом завала, где в него втекают воды озера, ближе к северному концу верхнего бьефа, но именно здесь эти явления установить очень трудно,.. благодаря своеобразному строению поверхности завала, сложенной из хаотически нагроможденных глыб, размерами до сотен куб. метров».

Северное примыкание завала: селевое поле, голова каньона (вид З-В)

Фото Автора, 1968 г.

«… Указанные явления – разрушение завала и постепенный спуск озера – должны идти параллельно, и едва ли возможно, что этот процесс разрушения совершится в столь короткий срок, чтобы вниз по Бартангу могла хлынуть масса воды в катастрофических размерах. Как бы быстро вода не пропиливала завал, все же эта работа пропиливания должна занять некоторый промежуток времени, достаточный для того, чтобы уровень озера понизился настолько, что угроза катастрофы чрезвычайно смягчится».

Рекомендации. «… Для твердых решений по этому вопросу объективных данных недостаточно, и необходимо организовать в дальнейшем систематические наблюдения над режимом озера и ходом размыва завала… В частности, совершенно неизвестен коэффициент убыли озера от испарений, так же, как и вообще неизвестен ход годовых осадков на Восточном Памире за последние годы. Единственная метеорологическая станция, находящаяся на Памирском посту, в настоящее время бездействует.

… Сейчас (в 1928-м году – Авт.) возникли разговоры о посылке новой экспедиции на завал. Было бы чрезвычайно желательно, чтобы посылке новой экспедиции предшествовала обработка материалов, добытых экспедицией 1926 г. При снаряжении новой экспедиции необходимо обратить самое серьезное внимание на организацию ее передвижения по озеру… Желательно было бы иметь моторную разборную лодку с жестким остовом и побольше поплавков Полянского, а также реек к ним для сборки плотов».

Работы на озере и на завале продолжались до 18 сентября. Однако «… по ночам вода стала замерзать, и проводники опасались, что дальние перевалы – Акбайтал, Кизил-арт - покроются снегом. Поэтому задержать экспедицию недели на полторы не представляется возможным». Пора возвращаться в теплые края.

Живописует этот этап В.П. Яблонский: «… Мы снялись с завала и начали переброску экспедиции на Марджанайский залив, куда предварительно были отправлены лошади окружным путем через урочище Сума и перевал Б. Марджанай. До Марджанайского залива от завала верст 18-20, самый залив протянулся верст на 5-6, таким образом, нужно было проехать около 25 верст. Перебросив с большими трудностями имущество на мыс Ирхтского залива, мы с частью его отправились к Марджанаю… Но уже на первой версте нас захватило сильное волнение, усиливающееся с каждой минутой. Непокорная веслам Елшинская лодка была чрезвычайно послушна ветру, и все усилия наши сводились к оказанию сопротивления ветру и волнам. Вздымающиеся почти на метр, грозные пенящиеся валы бросали лодку из стороны в сторону, обдавая нас холодными брызгами и изредка заливая нас водой.

Наконец, добрались до Марджанайского залива. Проехали, вероятно, верст пятнадцать, а гребли тринадцать часов. Руки сбиты до крови и карандаш валится из рук. Холодно. Голодно. Продукты на исходе, а предстоит еще большое плавание. Нужно заснять и измерить все озеро. Нужно еще ехать назад за остальным имуществом. Волосы становятся дыбом, как подумаешь об этом.

Когда я говорил в Ташкенте о необходимости взять с собой мотор для лодки, я не думал, что буду так кровно в этом заинтересован. Обратно вдвоем мы гребли против ветра 28 часов беспрерывно. К этим дымящимся от обвалов берегам нигде не пристанешь… 17 сенября прибыл последний плот. На следующий день заканчиваем работы и трогаемся в обратный путь. Поездка дальше по озеру признана невозможной… Ветер уже не стихает. Озеро шумит и волнуется… Ходим, не снимая теплой одежды».

Полагаю, этого достаточно. Обратный путь пролегал через перевал Марджанай – вдоль Яшиль-куля - «большая Памирская дорога» - Памирский пост (на третий день) – Алайская долина – Ош (5 октября), «… где  караван был рассчитан».

Послесловие для технарей. Заключительное примечание ко второй из статей В.П. Яблонского гласит: «От редакции. Результаты экспедиции после обработки материалов будут опубликованы особо». Увы! Мне не довелось ознакомиться с подобной публикацией, несмотря на усердные ее поиски. Возможно, она и существует, в чем я, впрочем, очень сомневаюсь. Но чем, как говорится…

В цитированных статьях О.К. Ланге нет ни единого значения высотных отметок, что объясняется неоднократно уже упоминавшимся объективным обстоятельством - топографические материалы пока не обработаны. Из текстов же можно извлечь только следующие основные количественные характеристики:

глубина оз. Сарезского 477 м;

превышение уровня оз. Сарезского над уровнем оз. Шадау-куль 1 м;

превышение уровня оз. Сарезского над истоками Бартанга 115 м;

превышение низшей точки завала над уровнем оз. Сарезского 77 м;

расход потока в каньоне 70 м³/с.

И, чтобы все же зафиксировать ситуацию 1926 года, приведу отметки основных пунктов, снятые с упоминавшейся выше копии плана М 1:10000 (хотя на дату повествования его еще нет в природе):

отметка репера на перемычке 3110 м;

отметка уровня оз. Сарезского 3089 м;

отметка низшей точки завала 3210 ÷ 3219 м;

отметка высшей точки завала 3254 м;

отметка головы каньона 2980 м.

Ну а что с этим делать, будем разбираться позже. Пока же игра «Угадай-ка, на какой я высоте?» успешно продолжается.

Источники, использованные в Главе 10:

1. Букинич Д.Д. Тревожные признаки. Возможная катастрофа в верховьях Аму-Дарьи. - Ташкент. // «Правда Востока», 1926. - № 109, 16.05.26г.

2. Ланге О.К. Современное состояние Усойского завала. // Известия Средне-Азиатского Географического Общества. - Ташкент, 1929. – Т. XIX. - С.11-17, фото 16, библ.

3. Ланге О.К. Экспедиция по обследованию Усойского завала и Сарезского озера.// Народное хозяйство Средней Азии. – Ташкент: Средне-Азиатский Экономический Совет, Год издания  3-ий, 1926. - № 10. - С.75-79.

4. Маллицкий Н.Г. О необходимости наблюдения за Усойским завалом. // Вестник ирригации. – Ташкент: Водхоз Средней Азии, 1926. - № 5. - С.123-127.

5. Яблонский В.П. Из дневника рабочего Сарезской экспедиции. // «Вестник ирригации». - 1927. - № 1. – С. 83-95; - № 2. – С. 125-129.

Часть третья. ВСЕ НА КРЫШУ!

«По-ми-ло». Народная драма в одном действии.

Действующие лица:

Счастливцев, бродячий актер;

Несчастливцев, бродячий актер.

Счастливцев догоняет Несчастливцева, отдыхающего на Большой Дороге возле выжженного солнцем скелета верблюда.

Счастливцев: Ты сейчас куда, брат? Я – на Крышу Мира. Пойдешь со мной?

Несчастливцев: Нет, брат, не могу. Мне к Подножию Смерти.

Занавес.

Глава 11. Пустые хлопоты. Год 1927-й

Рейки Ланге. Очевидно, что большой сенсации экспедиция О.К. Ланге на первых порах не удостоилась. Более того, все его попытки получить минимальное финансирование, чтобы завершить экспедицию обработкой и интерпретацией ее материалов, разбивались как о глухую стену. Все власть и деньги имущие, год назад настойчиво зазывавшие его в это рискованное предприятие, сегодня бежали, как черт от ладана.

А между тем у профессора оставались не только профессиональные, но и личные обязательства, связанные с организованными им наблюдениями на Сарезском озере. Поскольку данные наблюдений из Хорогского исполкома в Ташкент, - как было уговорено, - не поступают, Ланге в конце 1927 г. всякими правдами и неправдами отправляет в Хорог бывшего рабочего своей экспедиции В.П. Яблонского.

Сведения, добытые Яблонским, Ланге приводит в статье «Современное состояние…»:

«… Убыло с 1-го октября 1926 г. до 1-го мая 1927 года: в Сарезком озере – 1.426 см.; в Шаданг-куле – 1.332 см. и в р. Бартанге – 8 см.

Прибыло с 1-го мая до 1-го октября 1927 года: в Сарезском озере – 210 см.; в Шаданг-куле – 816 см. и в р. Бартанг – 12см.

Таким образом, за время с 1/Х-26 по 1/Х-27 уровень Сарезского озера понизился в общем на 516 см., а уровень р. Бартанг повысился на 4 см.

… В настоящее время мы имеем либо временно установившееся равновесие в колебаниях, причем превышение осеннего уровня озера одного года над уровнем другого года зависит от климатических условий, либо, может быть, уже начался постепенный спуск озера».

Но вот продолжение совершенно удручающее: «Правда, к приведенным выше данным Н. Кабулова (наблюдателя, нанятого О.К. Ланге. – Авт.) надо относиться с осторожностью, так как по его сообщению: 1) ледоходом рейки были сбиты, и он установил их наново; 2) рейки приходилось переставлять, так как и падение уровня озера и его подъем были значительнее, чем размеры реек.

Эти обстоятельства делают особенно желательным повторную съемку и завала и озера».

Приехали, господин-товарищ профессор! Только в состоянии полного отчаяния можно было придти к таким выводам. А для отчаяния действительно были очень серьезные, непреодолимые причины. И подоплека мытарств, свалившихся на голову О.К. Ланге, была ему, конечно же, известна: среднеазиатское начальство не по своей воле, правда, а с подачи «сверху» озаботилось отнюдь не Сарезом, а Мировой революцией.

Очень «тяжелая артиллерия». Водхозу и уж тем более Экономсовету Туркестана в 1927 году действительно было не до материалов экспедиции О.К. Ланге. Назревали дела гораздо более важные: в столице, на самом верху созрело решение «разобраться» с этим самым Памиром. Не с Карпатами, Кавказом, Алтаем или каким-нибудь другим горным краем необъятной Родины, а именно с Памиром.

Занятную интерпретацию событий, предшествовавших и сопровождавших это, скажем, мероприятие, приводит Игорь Виноградский. По его версии к нему причастны все: «… Сталин и Геринг, великий художник Н. Рерих и международный террорист, авантюрист и одновременно чекист – «Джеймс Бонд одесского разлива» Яша Блюмкин, герой «челюскинской эпопеи» Отто Юльевич Шмидт и наш великий генетик и биолог академик Вавилов, известнейшие альпинисты братья Евгений и Виталий Абалаковы…» и многие другие «чистые» и «нечистые» политические, научные и прочие деятели.

Виноградский утверждает, что «… главным организатором Таджикско-Памирской Экспедиции (наименование экспедиции 1928 г. было иным – Авт.), ее вдохновителем, так сказать, «закоперщиком» всего этого дела был легендарный Николай Крыленко – большевик с дореволюционным стажем. Личный друг Бухарина, прекрасно знавший Ленина и даже водивший его в эмиграции на одну из вершин в Швейцарских Альпах».

Н.В. Крыленко. Биографическая справка. «Крыленко Николай Васильевич (2.5.1885, деревня Бехтеево Сычевского уезда Смоленской губернии - 29.7.1938), партийный и государственный деятель. Сын революционера, ссыльного. Образование получил на историко-филологическом факультете Петербургского университета (1909), юридическом факультете Харьковского университета (1914). В 1904 вступил в РСДРП, большевик. В 1911 вышел из партии и вновь вступил в нее в 1911. Вел партийную работу в Петербурге, Москве, Харькове. 5 раз арестовывался, но наказание ограничивалось высылкой в Польшу и на Украину. В июне 1906 эмигрировал за границу. Вернувшись, вел революционную пропаганду среди солдат Петербургского гарнизона, за что был выслан в Люблин… В 1914, опасаясь ареста, эмигрировал в Австрию, откуда переехал в Швейцарию. Летом 1915 вернулся в Москву для нелегальной работы, в нояб. 1915 арестован, в апр. 1916 направлен в армию. Участник 1-й мировой войны, прапорщик. В 1917 пред[седатель] различных комитетов (до комитета 11-й армии). С июня 1917 член бюро Военной организации при ЦК РСДРП(б). В июле 1917 арестован, но в сент. освобожден. С нояб. 1917 нарком - член Комитета по военным и морским делам, а с 9.11.1917 до марта 1918 Верховный главнокомандующий. При его попустительстве, если не подстрекательстве, в день прибытия в Ставку конвоем Крыленко был убит прежний Верховный главнокомандующий генерал-лейтенант Н.Н. Духонин. Разогнал Ставку, уволил "контрреволюционно настроенных" офицеров, ввел выборность комсостава, чем дезорганизовал армию, способствовав ее полному развалу… С янв. 1918 член Всероссийской коллегии по организации и формированию Красной армии. С марта 1918 член коллегии Наркомата юстиции. С мая 1918 пред. Ревтрибунала (с 1919 - Верховного ревтрибунала) при ВЦИК. В 1918-22 член коллегии обвинителей Верховного трибунала при ВЦИК. С 1922 зам. наркома, с 1931 нарком юстиции РСФСР. Одновременно в 1922-28 пом. прокурора, в 1938-31 прокурор РСФСР. В 1927-34 член ЦКК ВКП(6). Одновременно с основной деятельностью Крыленко возглавлял Всесоюзное общество пролетарского туризма, Шахматно-шашечную ассоциацию СССР, руководил экспедициями на Памире (1930-34) (руководил альпинистской частью экспедиций. – Авт.). Крыленко - один из организаторов социалистической юстиции и суда, основанного не на законности, а на "революционной необходимости"… Выступал обвинителем на главных политических фальсифицированных процессах… При нем были заложены юридические основы проведения массовых репрессий, получила широкое распространение практика наказания по политическим причинам, массовых арестов и внесудебных преследований. В мае 1934 разработал проект статей, карающих за измену родине и предусматривавших в качестве меры наказания смертную казнь (из них впоследствии выросла печально известная 58-я статья). Считал высшим доказательством вины подсудимого его личное признание… Автор большого числа работ по теории юриспруденции, в которых обосновывал отсутствие законности в революционных судах… С 20.7.1936 нарком юстиции СССР… 19.1.1938 отстранен от должности. 1.2.1938 арестован. 29.7.1938 приговорен к смертной казни. Расстрелян. В 1955 реабилитирован».

Если отвлечься от детективных наворотов И. Виноградского, то, безусловно, он прав в том, что вся затея представляла собой попытку, первые шаги воплощения новой советской геополитики, автором которой был Лев Давидович Троцкий, провозгласивший: Мировую пролетарскую революцию, не удавшуюся пока в Европе, продвигаем на юг – на Ближний Восток и до Индийского океана! Кратчайший путь - через Памир.

Задача не только государственной, но и мировой политической значимости. Поэтому за ее решение берется ни много, ни мало, а Совет Народных Комиссаров. Принимается решение об организации комплексной экспедиции для, между нами говоря, разведки состояния плацдарма. А для придания ей - экспедиции – некоего научного статуса привлекаются молодая советская Академии Наук и ее именитые старые академики, а также специалисты, стосковавшиеся по творческой работе за время войн и революций. К участию в экспедиции приглашаются и германские этнографы, лингвисты, альпинисты и прочие «памироведы». Приглашение вполне объяснимо, поскольку немцы в то время о Памире знали все же больше, чем русские колонизаторы (вспомним хотя бы эпизод с А. Шульцем). В подтверждение - штрих, но все же - в 1968 году экипажи вертолетов работали на Памире по немецким картам!

Руководство экспедицией поручается бывшему личному секретарю В.И. Ленина, управляющему делами СНК и СТО Союза СССР Н.П. Горбунову (СНК – Совет Народных Комиссаров; СТО – Совет Труда и Обороны. – Авт.)

Н.П. Горбунов. Биографическая справка. «Горбунов Николай Петрович [09(21).06.1892  - 07.09.1938 ] Родился в г. Красное Село Петроградской губернии в семье инженера. Русский. Член Коммунистической партии с августа 1917 (в апреле-августе 1917 член межрайонной группы). Образование высшее: в 1917 окончил Петербургский технологический институт по специальности инженер-технолог. Академик АН СССР (1935). С мая 1917 заведующий Информационным бюро ВЦИК. В августе-октябре 1917 член ЦК межрайонной группы. С ноября 1917 по декабрь 1920 секретарь СНК РСФСР и личный секретарь В.И. Ленина. Одновременно в 1918-1919 председатель коллегии Научно-технического отдела ВСНХ РСФСР. С июля 1919 на политработе в Красной Армии: уполномоченный Реввоенсовета Республики в 14-й и 13-й армиях Южного фронта, затем с сентября 1919 начальник политотдела 14-й армии. В июне-августе 1920 врид (временно исполняющий дела. – Авт.) члена реввоенсовета 14-й армии, с августа по октябрь 1920 член реввоенсовета 13-й армии, в октябре - ноябре 1920 член реввоенсовета 2-й Конной армии. В декабре 1920 - июле 1923 управляющий делами СНК РСФСР. В июле 1923 - декабре 1930 управляющий делами СНК и СТО СССР. Государственную работу сочетал с научной деятельностью. В 1923-1929 ректор Московского высшего технического училища им. Н.Э. Баумана. В 1928-1932 председатель научной комиссии комитета по химизации, с июня 1929 заместитель президента Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук им. В.И. Ленина. С января 1930 по май 1932 заместитель директора Химического института имени Л.Я. Карпова, одновременно в 1931-1934 член Госплана СССР. В мае 1932 - ноябре 1935 начальник Таджикско-Памирской экспедиции при СНК СССР. С октября 1935 г. непременный секретарь Академии наук СССР. Арестован 19 февраля 1938 Осужден 7 сентября 1938 г. военной коллегией Верховного суда СССР по ст.58-1 "а", 58-8, 58-11 УК РСФСР к высшей мере наказания. Реабилитирован 13 марта 1954 г. военной коллегией Верховного суда СССР. Награжден орденом Красного Знамени».

Если Горбунов осуществлял общее политическое и административно-финансовое руководство экспедицией, а Крыленко руководил, условно говоря, ее военно-спортивной частью, то с 1928 по 1938 год бессменным научным руководителем памирских, а затем и Среднеазиатской экспедиции АН СССР был геолог Дмитрий Иванович Щербаков. И, по-моему, только благодаря ему удалось к 1935 году переломить «спортивно-патриотический» уклон, преобладавший на первых порах в памирском «гуляй-поле», и направить работу в русло практических геологических исследований. Как сетуют обиженные до сих пор альпинисты, - на смену восторженным энтузиастам на Памир пришли угрюмые бородатые геологи.

Д.И. Щербаков Биографическая справка. Щербаков Дмитрий Иванович [1 (13). 1.1893, Новозыбков, ныне Брянской обл., - 25.5.1966, Москва], советский геолог и геохимик, академик АН СССР (1953; чл.-корр. 1946). Ученик В. И. Вернадского и A. E. Ферсмана. После окончания Таврического (ныне Симферопольского) университета (1922) работал в Комиссии по изучению производительных сил (КИПС) и др. организациях АН СССР. В 1928-38 - научный руководитель Таджикско-Памирской, а затем Среднеазиатской экспедиций АН СССР. В 1930-38 в Геохимическом ин-те им. M.В. Ломоносова (позже Ин-т геохимии, минералогии и петрографии АН СССР), в 1938-41 зав. сектором минералогии и геохимии Института геологических наук АН СССР; в 1943-48 научный руководитель сектора во Всесоюзном ин-те минерального сырья; с 1963 руководитель двух научных отделов Ин-та геологии рудных месторождений, петрографии, минералогии и геохимии АН СССР. В 1953-63 акад.-секретарь Отделения геолого-географических наук АН СССР. Проводил геологические исследования в Cpедней Азии, на Кавказе, Кольском п-ове, в Забайкалье. Основные труды в области малых и редких элементов; его научные прогнозы послужили основой для открытия промышленных месторождений сурьмы и ртути в Киргизии, природной серы в Каракумах, молибдена, вольфрама и мышьяка на Кавказе. Щербаков был одним из инициаторов опорного и сверхглубокого бурения, определения абсолютного возраста геологических формаций, составления металлогенических карт. Известен как популяризатор геологических и географических наук. Ленинская премия. Награжден 2 орденами Ленина, 3 другими орденами, а также медалями. Именем Щербакова назван минерал - щербаковит (силикат ниобия и тантала).

Места нашему профессору, будущему корифею в этой «свадьбе» почему-то не находилось.

Источники, использованные в Главе 11:

1. Арцыбушев Ю.К. «Николай Васильевич Крыленко». Биографическая справка. hrono.ru

2. Виноградский И. Памирский горный узел. Обзор малоизвестных фактов в авторской версии событий. аlpкlubspb.ru

3. «Горбунов Николай Петрович». Биографическая справка.allpersona.ru/

4. Горбунов А.Н.. Непременный секретарь Академии. 110 лет со дня рождения академика Н.П. Горбунова. russcience.euro.ru/papers/gor02vr.htm

5. Ланге О.К. Современное состояние Усойского завала. // Известия Средне-Азиатского Географического Общества. - Ташкент, 1929. – Т. XIX. - С.11-17, фото 16, библ.

6. Ланге О.К. Экспедиция по обследованию Усойского завала и Сарезского озера.// Народное хозяйство Средней Азии. – Ташкент: Средне-Азиатский Экономический Совет. 1926. - № 10. - С.75-79.

7. «Щербаков Дмитрий Иванович». Биографическая справка. allpersona.ru

Глава 12. «Звездочеты». Год 1928-й

Государственная экспедиция. В литературных источниках встречаются различные наименования экспедиции 1928 года на Памир. В частности:

Первая Памирская экспедиция;

Советско-германская Памирская экспедиция;

Памирская высокогорная советско-германская экспедиция;

Памирская советско-германская экспедиция;

Первая памирская советско–германская экспедиция;

Первая советско-германская Памирская экспедиция;

Таджикско-Памирская экспедиция 1928 года;

Алайско-Памирская Советско-Германская научная экспедиция АН СССР, 1928 г.

С официальными материалами, относящимися к экспедиции, ознакомиться мне не довелось – не моя, в общем-то, тема – однако, на 99 из 100 уверен, что последнее из наименований и есть истинное.

По большому счету, экспедиция в этом году практически не имела никакого отношения к нашей теме Усой-Сарез. И рассказываю о ней я лишь потому, что она была все же значимым событием, предшествовавшим и в хорошей мере способствовавшим дальнейшим исследованиям на Сарезе. И некоторые из ее участников впоследствии там не только побывали, но и поработали.

Состав экспедиции описать не представляется возможным, настолько он многочислен и разнообразен. Кроме трех руководителей упоминаются, в частности, (должности, степени и звания – по состоянию на 1927-28 годы):

-О. Ю. Шмидт, член Коллегии Наркомата просвещения РСФСР, главный редактор «БСЭ», член Президиума Комакадемии, зам. управляющего Центральным статистическим управлением, профессор;

- топогеодезическая группа: военный топограф полковник И.Г. Дорофеев, геодезист К.В. Исаков, астроном Я. И. Беляев;

- геологическая группа: руководитель профессор Д.В. Наливкин, геологи П.П. Чуенко, В.И. Попов и студент Ленинградского горного института Г.Л. Юдин;

- А.Г. Иванов, этнограф;

- Е.Ф. Розмирович, член коллегии Рабоче-Крестьянской Инспекции, жена Н.В. Крыленко;

- Е.М. Рассельс, врач-хирург;

- киногруппа студии «Межрабпомфильм» (режиссер В.А. Шнейдеров, оператор И. Толчан и другие), снявшая фильм «Подножье смерти»;

- группа советских альпинистов (Л.А. Перлин и другие);

- Н.Л. Корженевский, известный географ, профессор (примкнул на последних стадиях работ).

Немецкая часть экспедиции была значительно меньше советской. В научную группу входили: географ д-р Вилли Рикмер-Рикмерс (руководитель), геодезисты д-р Рихард Финстервальдер и его ассистент Ганс Бирзак, геолог Нот, зоолог Рейниг, лингвист Ленц. В группе альпинистов: Борхерс, Э. Альвейн (врач), Кольхаубт (врач) и студенты К. Вин и Э. Шнейдер, обеспечивавшие, в основном, геодезические и геологические работы.

Что касается состава и количества воинских подразделений, призванных обеспечить безопасность работы экспедиции в условиях далеко не ликвидированного басмачества, не удивлюсь, если окажется, что эти сведения до сих пор не рассекречены.

Не вдаваясь в детали работы экспедиции, приведу ее итоги, кратко сформулированные Андреем Горбуновым: «Первая Памирская экспедиция 1928 г. сделала ряд важных географических открытий: фактически открыт, исследован, пройден от верховьев до конца и нанесен на карту ледник Федченко. Он оказался одним из крупнейших долинных ледников мира длиной 77 км. Открыты ледники Витковского, Наливкина, Крыленко, Академии наук, Географического общества, Грум-Гржимайло. Открыт меридиональный хребет, названный участниками хребтом Академии наук со многими вершинами, высотой свыше 6000 м с самой высокой в СССР вершиной - пиком Сталина высотой 7495 м, пиком Евгении Корженевской высотой 7105 м. На карте страны появились пик Революции (6987 м), пик 26 Бакинских Комиссаров, пик Парижской Коммуны, пик Коммунистической Академии. Открыто 5 перевалов, 50 вершин с высотой более 5500 м, 30 ледников с общей длиной 500 км. Исследована и нанесена на карту вся неисследованная область северо-восточного Памира площадью свыше 2500 кв.км. Выполнен большой объем геологических, зоологических, ботанических, лингвистических и этнографических работ».

Как видим, геологические работы тоже были выполнены «в большом объеме», но сущность их здесь не раскрыта. Впрочем, это для нас и не столь важно. Главное, что Усой-Сарез все же не были полностью забыты, хотя у геологов руки (ноги?) до них и не дошли. Выручил гуманитарий.

Этнограф А.Г. Иванов. Сотрудник экспедиции А.Г. Иванов в своей краткой – всего-то две странички - заметке, которую я приведу полностью, так описывает обстоятельства, приведшие его на Усойский завал:

«Будучи сотрудником Алайско-Памирской Советско-Германской научной экспедиции Академии Наук С.С.С.Р., я в начале июля попал с первой частью ее к леднику Корженевского («Танымас-южный»), где провел два дня.

Здесь я получил задание собрать для Берлинского музея этнографические материалы; для этого я должен был дойти пешком по реке Бартанг до селения Кала-и-вамар на р. Пяндж, здесь купить лошадь и двинуться дальше вниз по реке Пяндж, зайти на приток его Язгулем, подняться по нему, потом перейти через перевал Ванчского хребта на реку Ванч, пройти по ней и оттуда перебраться через перевал Ситарги на реку Хингоу в Дарваз. Дальнейший мой маршрут был из Дарваза в Каратегин, Гиссар, Бухару и Ташкент.

Получив деньги, продовольствие, кое-что для обмена, палатку и прочее, что составило для тамошних мест изрядный груз пудов в 10-11, я 12 июля выступил из лагеря на лошадях. Со мной вместе двинулись немец-лингвист д-р Ленц и тов. Юдин, который должен был отвести обратно наших лошадей. В первый день мы проехали верст 25 и остановились в самой верхней таджикской летовке (в местности Кизы-токой, только на другой стороне р. Танымас), где встретили посевы ячменя. Таджики оказались из селения Полиз и Ку-дара.

Следующий переход был до селения Ку-дара при слиянии рек Танымас и Ку-дара. Селение Ку-дара состоит из 4—5 мазанок, где живут несколько семейств таджиков, бежавших из селения Саридз (на картах пишется Сарез), откуда их выгнала вода после образования завала. На другой (правой) стороне реки Танымас находится селение Полиз, где поселились также таджики из затопленного селения Саридз. Таджики этих селений живут до крайности бедно, и найти у них продовольствие очень трудно. Особенно трудно пришлось лошадям, так как было очень мало травы.

Третий переход был небольшой, верст 10—12, до селения Кара-курган, ниже которого дорога для лошадей стала невозможной, впрочем, и дорога от Танымаса до Кара-кургана тоже далеко не из приятных.

Отправив лошадей обратно, мы утром двинулись из Кара-кургана пешком дальше вниз. Пришлось нанимать носильщиков. Дорога до селения Орошор оказалась трудной: приходилось карабкаться по камням, переходить речки вброд и даже на спинах таджиков. Около Таш-кургана открывается отличный вид на реку Барчидив (Бартанг), голубая вода которой составляет разительный контраст с серою водою Танымаса. Замечу, что голубая ленточка вод Бартанга кажется очень маленькой, раза в 3-4 меньше, чем серая полоса Танымаса. 16 июля был день отдыха. В этот день я приготовился итти на Сарезское озеро, хотя оно лежало вне моего маршрута. Я взял одеяло и на четыре дня продовольствия и 17 числа с одним проводником выступил в поход.

Первый переход был до селения Нусур, т.е. всего около 10 километров. Меня сильно задержала переправа через р. Бартанг. Переправлялись на турсуках (чанач). В селении Нусур есть урюковые деревья, и выглядит оно очень живописно. Здесь произрастает уже рожь, ячмень и немного пшеницы.

На другой день рано утром я выступил из Нусура с проводником через Барчидив на озеро. Дорога от Барчидива по левой стороне реки трудная и опасная, во многих местах приходится держаться и руками и ногами, висеть 1/2 километра над рекой, подниматься по очень крутым, почти отвесным склонам и так же спускаться. Местами приходится катиться по осыпям. Имеется круговая дорога, по которой таджики гонят свой скот на летние пастбища; но говорят, что эта дорога не лучше и втрое длиннее. К полудню мы дошли до завала. Завал представляет собой грандиозное хаотическое нагромождение камней и состоит из трех, следующих. непосредственно один за другим, увалов, сразу круто поднимающихся вверх. Дорога по завалу идет по левой (по течению реки) стороне завала. Она до того крутая, что все время приходится цепляться руками. Преодолев первый и второй увалы, мы до того измучились, что, не дошедши до озера, заночевали под нависшей скалой второго увала. Мой проводник с большим трудом достал немного воды из очень небольшого стоячего озерка. Первый и второй увалы уже прорваны рекой, идущей здесь с грохотом в виде кипенно-белого водопада. Прорыв идет с правой (по течению реки) стороны завала, т. е. вдоль той стороны, на которой произошел обвал отрогов хребта.

Озера (маленького) мы достигли часов в 6 утра; сразу заметно, что вода стоит ниже прежнего уровня (метра на 2). По перемычке часам к 7 утра достигли большого озера, где вода стоит тоже метра на 2 ниже предыдущего высшего уровня. Таджики говорят, что вода за зиму понижается против осеннего уровня, а за лето снова поднимается уже выше прежнего.

Нашел рейку (1-метровую), которая поставлена на берегу озера, но метрах в 8 над водой. Вода из озера через завал не прорывается, а фильтруется, не доходя местами (ближе к правому берегу) метров 30—35 до верхней части завала. Она появляется метрах в 500—550 от озера (расстояние определял на глаз). Резкой фильтрации, такой, чтобы на поверхности воды озера были видны воронки, не заметил. Кроме того, вода на поверхности озера кажется теплее, чем в реке (пил и там, и тут, термометра не было). Вода из завала вырывается так интенсивно, что несет очень большие камни, и шум при этом такой сильный, что напоминает пушечную канонаду. Но вытекает вода совершенно чистая, прозрачная. Вода большого озера кажется синей, а вода маленького озера голубой - очевидно, из-за различной глубины озер. Вверх по большому озеру берега видны километра на 3—4, но и на этом пространстве то и дело происходят обвалы и осыпи, и пыль в таких местах поднимается клубами, точно при взрывах. По словам таджиков, зимою по льду озера они ходят вверх, доходя до поста Памирского. Летом дорога очень трудна и опасна.

Наблюдения за озером нет никакого, хотя содержится сторож Мамад Нияз из Нусура: на озере он, как говорят, почти не бывает. Возвратились мы по прежней дороге на второй день в Орошор, откуда я пошел вниз по р. Бартанг. Все бартангские таджики с беспокойством и большим интересом спрашивали меня о возможности прорыва озера и о последствиях этого прорыва. Ниже, по реке Пяндж, этим никто не интересовался».

Спасибо, коллега!

Встречный маршрут. В отличие от пянджских аборигенов, озабоченных сегодняшним выживанием и потому безразличных не только к усойско-сарезским проблемам, к экспедициям, но и вообще к происходящему на бескрайнем Памире, республиканская власть явно проявляла нервозность.

Формируется и отправляется из г. Сталинабада в нелегкий путь правительственная комиссия Центрального Исполнительного Комитета (ЦИК) Таджикистана под началом самого председателя ЦИК Нусратуллы Максума. Цель комиссии – «детальное экономическое и политическое обследование АГБО (Автономная Горно-Бадахшанская Область. – Авт.) и выработка путей социалистического переустройства народного хозяйства Памира».

В составе комиссии Бабаджанов (секретарь Максума), не идентифицированные мной т.т. Л. Готфрид, Х. Дейлями и Пушков, а также красноармейцы и милиционеры; всего 13 человек.

Маршрут комиссии детально не описан. Предположительно за два с лишним месяца она посетила Ванч, Рушан, Шугнан, Ишкашим, Вахан и Мургаб. На Усое-Сарезе она определенно не была, однако своим вниманием не обделила. В книге Л. Готфруда и М. Гафиза «Красный флаг на Крыше мира», своеобразном публичном отчете о посещении комиссией Памира, Сарезу посвящена отдельная главка на пяти страницах.

Авторы, «поминая всуе» Шпилько, Преображенского и Ланге, порой приводят такие сведения и данные, которые еще в 1934 году П.М. Щеулов квалифицировал как «неверные и сенсационные». Пара образчиков:

«… Экспедиция проф. Ланге установила, что при теперешнем темпе ежегодного подъема воды, она в 1930-31 г.г. польется через верх завала. До уровня завала осталось не больше 10-12 метров. Таджики-старожилы предсказывают то же самое. В завале образовался тоннель… В настоящее время озеро достигает 80 километров в длину и от 2 до 5 километров ширины при глубине местами до двух километров».

Оставим фантазии и сенсации, как говорится, на совести авторов. Тем более что, во-первых, наряду с этим они сообщают и кое-что существенное, а во-вторых, большой чиновник Готфруд (кстати, М. Гафиз, сотрудник редакции ташкентской газеты «Правда Востока» в экспедиции участия не принимал), несколько нагнетая обстановку, высказывает очень дельные соображения и предложения. Со второго и начнем.

«… Сарезское озеро уже много времени занимает умы местных работников. Вопрос о нем обсуждается и в центре. Но до сего времени не разрешен. Между тем положение с каждым годом все обостряется. И если не принять своевременно необходимых мер, Сарезское озеро грозит неисчислимыми бедствиями Бартангу и Рушану, а также районам Узбекистана и Туркменистана, расположенным по течению р. Аму-Дарьи… Единственно, чем можно предотвратить безусловно неизбежную катастрофу, это искусственно спустить озеро в течение значительного промежутка времени. По результатам обследований экспедиции проф. Ланге, постепенный спуск воды возможен в течение 2-х лет».

Примечание Автора. Насколько помнится, Ланге такой оценки не публиковал, да и вообще не высказывался по поводу искусственного снижения уровня оз. Сарезского. Так что авторами этого предложения по праву можно считать Готфруда и Гафиза.

«… Но и это мероприятие сравнительно рискованно, так как образованный путем взрыва проход для воды, естественно, будет размываться быстрее, чем это желательно… Ясно, что спуску озера должно предшествовать тщательное обследование озера. Но, прежде всего – бесспорно – надо уделить этому вопросу немедленно, с этого же года самое серьезное внимание. Это должны сделать соответствующие правительственные органы Таджикистана, Узбекистана и Туркменистана».

И далее по первой из наших позиций: «… В данное время единственным «мероприятием» является содержание «караульщика» озера. Он в трех местах ведет наблюдения за подъемом воды по рейкам, установленным экспедицией проф. Ланге. Но поздно будет, когда тревогу забьет «караульщик». Тогда катастрофы не избежать, ибо, учитывая дальность расстояния Памира от центра, не будет времени для переброски технических сил и инструментов».

Все это будет опубликовано в 1930-м. Пока же перегруженная впечатлениями, физически и нервно истощенная комиссия на завершающем этапе движется от Мургаба на Ош. И конечно же, встречается у оз. Кара-Куль с горбуновцами, среди которых и киногруппа Шнейдерова. Вполне возможно, что, благодаря Шнейдерову, какие-то моменты встречи были увековечены в кинокадрах. Хотя мне кажется, что на этом материале можно было бы создать самостоятельный фильм-мелодраму. На эту мысль наводит следующий отрывок из «Красного флага…»:

«Звездочеты» - Так называют памирские товарищи и в Хороге, и в Мургабе всякого рода научные, этнографические, географические и прочие экспедиции, приезжавшие на Памир. В первую очередь, такие экспедиции приносят тот вред, что отвлекают колоссальное количество перевозочных средств для переброски необходимых дозареза припасов и товаров… С удивлением узнаем, что экспедиция везет с собой, как утверждают некоторые из рабочих кухни, три чемодана клозетной бумаги. Узнав о последнем факте, мы не могли скрыть своего возмущения этим ужасным показателем «культуры» участников экспедиции… У них 4 лошади идут под громадным грузом клозетной бумаги. Вот безобразие!».

Примечание Автора. Здесь у авторов явно какие-то нелады с арифметикой, но это непринципиально. В самом деле, подумайте, кому может придти в голову в страну, сплошь состоящую из каменного материла любого грансостава, тащить клозетную бумагу?! Только «звездочетам».

Похоже, что встреча состоялась без любви, а разлука без печали.

Жаль только, что фильм Шнейдерова посмотреть так и не довелось.

Источники, использованные в Главе 12:

1. Горбунов А. Загадка узла Гармо. Таджикско-памирские экспедиции Академии наук СССР тридцатых годов. nauka.ru

2. Дорофеев И.Г. На заоблачных высотах. - М.: Мысль, 1976. – 220с., с карт., ил. 12.

3. Иванов А.Г. Заметка о посещении Сарезского озера в июле 1928 года. Известия Средне-Азиатского Географического Общества. - Ташкент, 1929. - Т. XIX, - С.19-20.

4. Готфрид Л., Гафиз М. Красный флаг на Крыше мира. Памирские очерки. - Ташкент –Сталинабад: Таджикгиз, 1930. - 213с.

Глава 13. «Дубль-пусто». Год 1929-й

Все те же лица. Начало году положило специальное заседание Средне-Азиатского Отдела Государственного Русского географического Общества. Состоялось оно 18 января и было посвящено обсуждению «состоянию Усойского завала озера, подпирающего Сарезское озеро». Далее – по тексту протокола заседания:

«… В заседании были заслушаны доклады:

1. О.К. Ланге - «Некоторые результаты Экспедиции Водхоза на Сарезское озеро в 1926 г.».

2. В.С. Колесникова – «О посещении Сарезского озера в 1925 г.».

3. А.Г. Иванова – «О посещении Сарезского озера в 1928 г.».

По заслушании докладов после дискуссии, в которой принимали участие еще и другие лица, бывшие на Сарезском озере, а именно, проф. Н.Л. Корженевский и инж. Д.Д. Букинич, общее собрание членов Отдела приняло следующую резолюцию:

1. Состояние Усойского завала, подпирающего Сарезское озеро, признается неустойчивым.

2. Даже при условии самоликвидации Сарезского озера возможно ожидать возникновения частичных небольших прорывов верхнего слоя завала, т.к. появление скачков-волн, грозящих в той или иной степени опасностями населению ближайших к завалу мест вниз по долине реки Бартанга.

3. Необходимо наладить на Сарезском озере постоянный наблюдательный пункт для точной регистрации перемен в состоянии, как озера, так и завала.

4. Обратиться в соответствующие органы, а именно: в Экономсовет, Геолком и Средазводхоз с просьбой: а) организовать экспедицию для повторных детальных обследований Усойского завала; б) ассигновать средства на обработку материалов экспедиции О.К. Ланге и на сводку материалов по ранее бывшим экспедициям на Сарезское озеро».

Однако, практически никаких существенных подвижек в делах О.К. Ланге, связанных с материалами экспедиции, за год так и не произошло.

Геолог Г.Л. Юдин. Новичком на Памире молодого геолога назвать нельзя. Еще будучи студентом, он принимал деятельное участие в обследованиях долин Пянджа, Вахша и Бартанга в составе геологического отряда экспедиции 1928-го. Выносливость, предприимчивость, общительность и знание языка были по достоинству оценены памирцами, давшими Георгию Лазаревичу уважительную кличку «русский киргиз».

Между прочим, в «Экспедиции 1928» работал еще и «окончивший школу 2 ступени» юноша В.Г. Юдин. По-видимому, родственник Г.Л. Юдина, – а может быть сын студента? - сопровождавший в числе технических сотрудников и переводчиков немецкого энтомолога W. Reinigۥа, посетившего Сарез в сентябре 1928 г.

В 1929-м экспедиция Академии Наук на Памире не работала – камералили и зализывали раны в столицах. Поэтому не знаю, с чьей подачи и с какой целью Юдин отправился в июле в верховья Сарезского озера. Сведения, сообщенные им после этого путешествия, крайне скудны и сводятся к тому, что выше отметки воды в озере прослеживается «черта», свидетельствующая о том, что некогда ранее уровень поднимался выше того, который застал Юдин. Тогда же он попытался определить по 10-верстной карте координаты верховья озера. Результаты этого определения - 42° 50′ - были впоследствии квалифицированы как «не соответствующие действительности» (П.П. Чуенко).

Фальстарт САРГРУ. Призывы ташкентских корифеев обратить внимание на Усой–Сарез и «страшилки» таджикских госчиновников все же не остались без отклика. На основании п. 4 резолюции заседания СредАз Отдела ГРГО «в верхах» принимается решение об организации экспедиции на Сарез. Дело поручено Среднеазиатскому региональному геологоразведочному управлению, наиболее мощной по тем временам организации Геолкома СССР в тех краях. Возглавлять экспедицию, которой было присвоено название «Памиро-Сарезская», берется Владимир Александрович Афанасьев, заместитель председателя ВСНХ Узбекистана.

Начались подготовительные работы. В частности, срочно были изготовлены две лодки – деревянная длиной 5,5 метров и брезентовая с поплавками. Однако вскоре работы были прекращены. Несмотря на очень большие возможности и влиятельность, Афанасьеву не удалось преодолеть традиционный для геологии барьер – отсутствие в нужный момент финансирования.

Источники, использованные в Главе 13:

1. Афанасьев В.А., Радионов Н.Е., Олиференко Н.Л., Гаврилей Н.Е. Отчет об экспедиции на Сарезское озеро в 1929 году. – Ташкент: САРГРУ, 1930.- 70с., прил. 9. Ташкент, фонд Мингео УзССР, инв.№ 2437.

2. Выписка из протокола № 4 заседания Средне-Азиатского Отдела Государственного Русского Географического Общества 18 января 1929 г., посвященного современному состоянию Сарезского озера. // Известия Средне-Азиатского Географического Общества. - Ташкент, 1929. – Т. XIX.

3. Чуенко П.П. Сарезское озеро. // Таджикско-Памирская экспедиция 1934г. – М.-Л.: АН СССР, 1935. - С. 357-370, рис.3, библ.29.

Глава 14. Вторая попытка САРГРУ. Год 1930-й

На старте. Владимир Александрович Афанасьев, теперь уже ученый секретарь ГосНИИ Узбекистана, но по-прежнему руководитель экспедиции на Сарез, готовит ее с размахом. Составлена обширная программа исследований, намечен многочисленный персонал, принимаются меры по достойному техническому обеспечению. Основная задача экспедиции - ответить на три вопроса:

- повышается ли уровень воды в Сарезском озере?

- если повышается, то когда он достигнет гребня завала?

- разрушается ли тело завала фильтрационным потоком?

Основой для решения этой задачи должны были послужить результаты геологических, гидрометрических работ и данные стереофотограмметрической съемки завала в масштабе 1:10000. Попутно предполагались «горно-селевые и геоботанические исследования, решение вопросов шелководства и тутоводства». (земля - и над ней вода; затем ни окружающий грунт, ни конфигурация местности не имеют никакого решающего влияния на земледелие.

Примечание Автора. Тут, тутовник - местное название шелковицы, древесного растения, лист которого является кормом для шелковичного червя. – Авт.).

Отъезд из Ташкента в Фергану запланирован на 24 июля, выход из Ферганы на 26-27-е июля. Основное снаряжение и – главное! – две лодки, уже отправлены по железной дороге в Фергану.

Но что-то не заладилось. Водхоз отказался выдать для использования в работе материалы Ланге, неожиданно возникли затруднения и со снабжением, а главное – с комплектованием сотрудниками.

В проекте штатное расписание включало: административную часть – 3 чел., гидрологическую партию – 10 чел., геологическую партию – 9 чел., топографическую партию – 9 чел. и судовой отряд – 2 чел. Были проведены предварительные переговоры и согласования со специалистами и организациями, в результате которых кадровые запросы Афанасьева вроде бы удовлетворялись. В числе первых он уезжает в Фергану, где должны были собраться все сотрудники экспедиции. Но, вопреки договоренностям, многие из ожидаемых им специалистов – в основном геологи - туда не приезжают. Бесценное время уходит, и Афанасьев возвращается в Ташкент, чтобы лично разобраться в происходящем. Здесь он узнает, что геологи Николаев и Иванов от участия в экспедиции отказываются. Ведутся переговоры с Юдиным и Пчелинцевым, недавно вернувшимися с Памира, «...но согласия учреждений, командировавших обоих геологов на Памир, получено не было». В результате «сократилась (практически до нуля) геологическая часть программы».

Немногим лучше обстояли дела и с другими специалистами. Гидролог М. Отто, топограф Н.К. Колосенко и водомер-наблюдатель Н. Гранов «колеблются по поводу отъезда». Но все же выезжают в Фергану 3 августа. Правда, Гранова потом все же из Ферганы отпустили домой и на его место взяли Н. Витлинского.

В результате, лишившись геологического подразделения, состав экспедиции существенно сократился. Гидрологический отряд возглавил специалист гидрогеолог Н.Е. Радионов и его помощник - гидролог М. Отто; топографический отряд – топограф-специалист по горной мелиорации Н.Л. Олиференко и специалисты его отряда: топограф Н.К. Колосенко и геодезист Н.Е. Гаврилей. Н.Е. Радионов был озадачен, в основном, определениями параметров фильтрационной разгрузки через завал. В задачи Н.Л. Олиференко входили «… буссольная съемка маршрута, определение высот и температуры воздуха, описание естественно-исторических условий, сбор гербария, образцов почвы, растительность, животный мир, обследование завала и озера с точки зрения действия на них селей, осыпей, оползней». Н.Е. Гаврилей по первым наметкам должен был произвести разбивку триангуляционной сети на завале и по берегам озера, но затем – по изменившимся обстоятельствам - мензульную съемку завала.

Что делать? На дальних подступах к Памиру, в Фергане, куда наконец-то собралась команда Афанасьева, обстановка была очень нервозная, если не сказать паническая. Экспедиция Цветмета, руководимая Д.Н. Никитиным, едва начав работы, «вынуждена была спешно уйти с Памира». Покинули Памир и Юдин с Пчелинцевым. Находящаяся в Фергане экспедиция АН СССР, руководимая топографом Дорофеевым, принимает решение о сворачивании своих работ. Полковник лучше многих других понимал, что к чему и что почем.

Вся эта сумятица была следствием событий, о которых рассказывает Сергей Пискунов (таблица «Борьба с басмачами в Средней Азии 1918-1938 гг.»):

«1930.06.03. Таджикская ССР. Советскими пограничниками в результате 5-часового боя отражена попытка басмаческой банды Утан-бека (500 чел) форсировать пограничную р. Пяндж. Шедший на помощь пограничникам из г. Термез глиссер был обстрелян басмачами с афганского берега и поврежден. Для усиления погранохраны прибыл эскадрон 81 кавполка.

1930.06. Узбекская ССР. В боях на границе и в приграничных районах при попытке прорыва на территорию СССР пограничниками и частями РККА было ликвидировано около 900 басмачей из банд Ибрагим-бека».

Более чем странные люди эти «звездочеты». Ну оглянулись бы на прошедшие год – полгода!

Тот же С. Пискунов о событиях предшествующего года повествует (моя очень краткая выборка только по припамирскому региону):

«1929.04.13. Таджикская АССР. Вторгнувшаяся на советскую территорию из Афганистана басмаческая банда заняла г. Калаи-Хумб и начала продвигаться к перевалу Таби-Дара.

1929.04.15. Таджикская АССР. Налет басмаческой банды Курширмата из Афганистана на г. Ванч на Памире.

1929.04.20. Таджикская АССР. В р-не г. Калаи-Хумб на советскую территорию из Афганистана перешла еще одна басмаческая банда в 150 сабель.

1929.04.22. Таджикская АССР. В р-не г. Калаи-Хумб на советскую территорию из Афганистана переправились еще 100 басмачей.

1929.04.28. Таджикская АССР. В р-не г. Калаи-Хумб на советскую территорию из Афганистана перешла крупная басмаческая банда бывшего каратегинского бека М. Фузаила (350 сабель), двинувшаяся через перевал Терри-Курган на г. Гарм.

1929.04.29. Гарм. Басмаческая банда М. Фузаила (400 сабель) ворвалась в город, сломив сопротивление советского добротряда А. Кравчука (23 чел). Из г. Душанбе на 5 самолетах в окрестности г. Гарм переброшен отряд РККА комбрига Т. Шапкина, выбивший банду из города. Это был первый опыт десантирования в Красной Армии.

1929.04.30. Таджикская АССР. Бой советских пограничников с басмачами М. Фузаила севернее г. Калаи-Хумб.

1929.05.01. Таджикская АССР. Разгром басмаческой банды М. Фузаила у его родного кишлака Калай-Ляби-Об. Раненому М.Фузаилу с 70 басмачами удалось бежать.

1929.06.18. АФГАНИСТАН. Ханабад. Главарь узбекского басмачества Ибрагим-бек прибыл в город. Здесь ему было передано 1 тыс.английских винтовок.

1929.06.20. ПЕРСИЯ, Мешхед. Консульство Великобритании направило в Афганистан басмачам Ибрагим-бека еще 5 автомашин с оружием и боеприпасами.

1929.06.29. СССР. Москва. Сообщение Главного Управления пограничной охраны (ГУПО) в СТО о подготовке Ибрагим-бека к развертыванию басмаческого движения на территории Узбекистана и Таджикистана.

1929.08.15. АФГАНИСТАН. Численность басмаческих банд Ибрагим-бека в пограничных с СССР районах выросла до 1, 5 тыс. человек.

1929.08. СССР. Появление басмаческих банд в Ферганской обл. Узбекской ССР и Ошской области Киргизской АССР.

1929.10.06. Узбекская ССР. Вторжение с территории Афганистана из р-на г. Сарай-Камар басмаческой банды Утан-бека (40 чел).

1929.10.28. Таджикская ССР. Бой Ферганского кавдивизиона М. Маслова с басмаческой бандой Истам-бека в р-не высот Ксинен-Тюбе. Басмачи потеряли 6 чел. убитыми и 12 пленными.

1930.01.01. СССР. В Узбекской, Туркменской ССР и Киргизской АССР насчитывается 11 басмаческих банд общей численностью в 207 чел.

1930.04.08. АФГАНИСТАН. Крупная басмаческая банда Ибрагим-бека (1 тыс.чел, 2 орудия, пулеметы) двинулась в рейд вдоль афгано-советской границы.

1930.05.25. АФГАНИСТАН. На совещании курбашей, проходившем 24-25.05.1930 г. под руководством Ибрагим-бека, принято решение о массовом вторжении басмачей на территорию СССР на всем протяжении афгано-советской границы».

Не исключаю, что многие экспедиционеры просто не знали о деталях происходящего. Радио и газеты об этом, естественно, не распространялись. Но руководители ранга того же Горбунова, Крыленко и даже Афанасьева безусловно были полностью информированы. И, несмотря на это, Афанасьев идет «ва-банк».

Афанасьев и Никитин принимают другое решение: объединив свои караваны, с охраной, сопровождавшей Никитина, продолжать движение до некоего «известного» пункта. Очередная незадача – у Афанасьева возникли затруднения с наймом транспорта. Местное население не продает лошадей ни за какие деньги. Впрочем, решение было, в конце концов, найдено: Дорофеев продает Афанасьеву 35 из бывших в его распоряжении лошадей. Сводный караван под охраной отряда - 31 боец и 33 лошади - 15 августа покидает Фергану и движется на Учкурган.

В Учкургане Д.Н. Никитин окончательно приходит к выводу о бессмысленности продолжения предприятия и решает вернуться в Фергану. Афанасьев просит оставить в его распоряжение пять бойцов охраны. Никитин согласен передать весь отряд, если Афанасьев купит его лошадей. Афанасьев принимает это условие, и в результате в его экспедиции, включая охрану, оказывается 101 лошадь. Часть из них загружена фуражом, но это - капля в море, если представить впереди лежащий практически бескормный Памир.

21 августа экспедиция покидает Учкурган и 1 сентября приходит на оз. Каракуль, где ее встречает первый снегопад. На следующий же день вопреки рекомендациям предшественников и впервые за все экспедиционные времена Афанасьев от Каракуля направляется не на юг по Памирской дороге, а на запад, на перевал Кызыл-белес. Затем долина р. Танымас – к. Кудара - долина р. Кудара - к. Барчидив (11 сентября - поотставшие подошли на следующий день). Продолжительность маршрута, считая от Ферганы, составила один месяц. Никто еще так долго не ходил. Зато подальше от беспокойной границы и обошлось без происшествий.

Смута. Не мешкая, 13 сентября Афанасьев, Олиференко, Гаврилей и Колосенко с сотрудниками направляются из Барчидива на завал. Радионов покинуть относительно теплый гостеприимный кишлак пока не торопится.

Лагерь разбивают на перемычке Сарез-Шадау. По утрам температура 0˚С, идет снег. Топографы начинают свои работы, но через неделю – 19 сентября - Колосенко направляет Афанасьеву докладную записку. В ней, ссылаясь на сложные условия работ, сообщает, что на запланированную мензульную съемку завала потребуется не 12-15 дней, как предполагалось, а 20-25. Он же согласен задержаться только до 5-10 октября. Спустя два дня он подает вторую записку, в которой отказывается от продолжения работ в связи с плохим состоянием здоровья. В этот же день (21 сентября) подает записку и Гаврилей, в которой утверждает, что в данных условиях выполнение работ невозможно. Наконец, 26 сентября Афанасьев получает коллективное заявление топографов, так называемый «Акт Николаева», в котором они, приводя доказательства невозможности выполнения работ, ставят руководство в известность о принятом ими решении покинуть объект 28 сентября 30 г. Топографы - люди серьезные, свое слово держат - на следующий день уходят на Ирхт, а далее, по-видимому, в Хорог.

Результаты топографических работ 1930-го отражены в двух очень кратких докладных записках, одна из которых принадлежит Н.Л. Олиференко (составлена в г. Хорог 19 октября 30 г.), а вторая Н.Е. Гаврилею (место и дата написания не указаны).

Н.Л. Олиференко после перечня возложенных на него задач и прочего, сообщает: «… Выполнена инструментальная съемка части завала (перемычка Шадау-Сарез, по завалу до воронки обрушения и от воронки до каньона). На северном склоне над завалом три ясно выраженных полуцирка. Западный имеет постоянную воду из незначительного ледника. Остальные два – сухие. Вода ледника попадает в глубокое ущелье длиной до 120 м и шириной до 25 м. Но вода не вытекает в нижнюю часть тальвега, выходящую на северную часть завала. На нижние грязевые конуса выходит вода только весеннего таяния и ливней из всех трех полуцирков. Возможно ожидать нового обвала, который или упрочит завал или разрушит его (обвал – по щели в воронке обрушения)».

Еще менее содержательно «Краткое описание работ, произведенных при поездке Памиро-Сарезской экспедиции на Сарезское озеро члена экспедиции Гаврилея Н.Е.». В нем он сообщает, что «на завал попал только 16 сентября 1930 г.» С 1 октября должен был работать в других районах Таджикистана. Его задачей было «разбить триангуляцию на завале и по берегам озера, наметить базис для сети и стереофотосъемки. Но затем было предписано произвести мензульную съемку завала, для чего были прикреплены Колосенко и Олиференко. Целый ряд обстоятельств (поздняя доставка инструментов, плохая погода, трудности передвижения по завалу, закрытость местности) сразу же доказал невозможность выполнения съемки».

Выполнил: триангуляцию низшего класса, расстановку вех, отрекогносцировал станции фототеодолита и базис. «… Базис для мензулы (619,47 м) разбит на большом грязевом поле конуса выноса из разрушающегося полуцирка. Концы базиса закреплены большими камнями с залитым в них свинцом, а наверху сложены пирамидки из камней».

Упорные. Тем временем гидрогеолог Н.Е. Радионов со товарищи, акклиматизировавшись в Барчидиве, приступил к выполнению своей программы.

Примечание Автора. В ссылках и даже некоторых публикациях фамилия гидрогеолога дается в транскрипции «Родионов». С полной, как говорится, ответственностью, ознакомившись с документами, лично им подписанными, удостоверяю, что это написание ошибочно: только – Радионов.

В записке от 12.11.30 г. Н.Е. Радионов перечисляет работы, выполненные гидрологической частью Памиро-Сарезской экспедиции:

- измерен расход Бартанга у Барчидива;

- выполнена нивелировка 0,5 км по Бартангу;

- оборудован реечный пост № 1 (к. Барчидив – Авт.);

- выполнена гипсометрия 22, 23, 24.IX;

- определен уклона русла Бартанга до истоков (барометрическая нивелировка), - 12 км;

- увязаны 8 реперов с репером Ланге, у которого установлены суммарный дождемер и снегомерная рейка;

- оборудованы два водомерных поста - на Сарезе и Шадау;

- на побережье оз. Сарезского обнаружена одна зона входа воды в завал; скорость инфлюации около 2 м/с;

- проведены измерения температуры воды в нижнем бьефе, средние значения 9,8 - 10,7˚С.

Далее Н.Е. Радионов высказывает предположение, что фильтрация из Сарезского озера происходит «через значительной величины пустоты».

По данным выполненной группой Н.Е. Радионова нивелировки превышение уровня в оз. Сарезском над верхними истоками в каньоне составляет 63 метра. Попутно он отмечает, что изменений рельефа завала по сравнению с 1926 годом не наблюдается. И далее: «… В сравнении с 1926 г. уровень Сареза поднялся, но не настолько, чтобы создалась угроза прорыва в ближайшее время. Но опасность такого явления в будущем не исключена. Требуется детальное изучение баланса, климатических факторов и точное выяснение геологического строения самого завала. САРГРУ намечает этим заняться с весны 1931 г., если будут своевременно отпущены необходимые средства».

Все это, конечно, предварительно, на бегу, отчет еще впереди. Но сначала Афанасьеву предстоит как-то – хотелось бы без потерь! - выбраться из этого благословенного места, называемого Усой-Сарез.

Предварительно Афанасьев нанимает местных жителей Нияза Кабулова и Джаляла для ведения наблюдений. Первому за 40 рублей в месяц поручены завал и озера, а второму за 20 – реечный гидропост № 1 на Бартанге у Барчидива.

Отход. Лошади, лошади, лошади… . Привезенный фураж закончился, на месте кроме камней ничего нет. Возвращение длинным путем, которым пришли и где начавшейся зимой тоже ничего не растет, они не выдержат. Лошадей много, а людей совсем мало. И еще эти топографы… Постоянно давит командир отряда охраны, для которого каждая лошадь не вьючное животное, а боевая единица… Афанасьев принимает решение отпустить отряд. И он 26 сентября уходит из Каракургана (? – Авт.), где базировался, на оз. Яшилькуль и далее на Пост памирский.

Жители Барчидива (в кишлаке около 30 мужчин) предлагают провести 50 лошадей в Ирхт. Для пробы Нияз Кабулов 5-6 таджиков гонят на Ирхт 5 лошадей и возвращаются только с одной. Якобы «остальные боялись, обессилили и подняться не смогли».

27 сентября В.А. Афанасьев с оставшимися людами и посильным имуществом ушел из Барчидива на Ирхт, а потом – на Яшилькуль и Хорог.

Н.Е. Радионов, закончив свои работы, 10 октября приходит на Ирхт, в котором застает только 7-8 человек взрослых аборигенов мужского пола, обитающих в 10-12 постройках, которые с очень большой натяжкой можно назвать домами.

Ну а о том, что сталось с десятками голов лошадей афанасьевского табуна, документы умалчивают.

Источники, использованные в Главе 14

1. Афанасьев В.А. Результаты экспедиции на Усойский завал (Сарезское озеро). Материалы к докладу на производственно-техническом совещании сектора гидрогеологических исследований САРГРУ 21.07.1931г. Ташкент, фонд Мингео УзССР, инв.№ 2438,ч.1, - л.л. 1-116.

2. Пискунов С. Борьба с басмачами в Средней Азии 1918-1938 гг. hrono.ru/sobyt/1918basm.html

Глава 15. Передышка. Год 1931-й

Прораб Е.Г. Видреев. В.А. Афанасьев обращается к руководству экспедиции АН СССР, переименованной к тому времени в Таджикскую комплексную (ТКЭ), с просьбой посетить ее сотрудниками Усойский завал с целью оценить общую обстановку, получить данные наблюдений и проверить сохранность имущества, оставленного экспедицией 1930-го в Барчидиве и Ирхте. Просьба находит положительный отклик. Группа в составе: Е.Г. Видреев (прораб металлогенической партии), Е.Н. Ерыков, В.И. Игнатьев и три носильщика таджика выходит из к. Кудара (по левому берегу р. Кудара) на к. Барчидив. Попутно группа выполняет свои профессиональные задачи.

Из Барчидива Видреев, Ерыков и два носильщика направляются вверх по Бартангу и к вечеру 3 сентября приходят на завал, на котором абсолютное безлюдье.

На завале Видреев пробыл всего полтора дня, возможно, кое-что успел увидеть. Но основную информацию все же получает от Нияза Кабулова, который догнал группу Видреева на обратном пути к Барчадиву, и от Джаляла в самом кишлаке. Оба наблюдателя ограничились устными сообщениями, сославшись на то, что данные наблюдений отправлены ими в Хорог. В частности, Джалял утверждал, что посылал данные зимой один раз в три месяца, а в остальное время ежемесячно. При этом они посетовали на отсутствие обещанной Афанасьевым зарплаты. Некоторое время спустя Видреев написал письмо в Хорог «… с целью узнать, почему сводки не присылают в Ташкент. Но ответа получить не успел». А вообще, был ли ответ?

В самом конце декабря того же года, уже в Ленинграде, Видреев составляет краткую записку, в которой сообщает о результатах своего похода. Приведу из нее только часть сведений, так как некоторые из содержащихся в ней количественных данных, полученных со слов наблюдателей, интерпретации не поддаются.

Усойский завал. «Малые озера» на завале пересохли к ноябрю 1930-го, а в начале сентября 1931-го снова заполнились водой. Превышение гребня завала над уровнем оз. Сарезского 120-150 м (?! – Авт.). Превышение уровня оз. Сарезского над родниками в каньоне 100 м. Судя по уровню воды в р. Бартанг, расход фильтрационной разгрузки уменьшился по сравнению с декабрем 30-го (по рейке, соответственно, 100 и 107 см).

Озера Сарезское и Шадау. С октября 1930-го уровни озер понижались до конца мая 1931-го, после чего наблюдается подъем, существенно меньший, нежели в предыдущий год (в августе 1931-го 239 см, а в 1930-м – до 1000). В начале августа 31-го уровень оз. Шадау на 200 см выше сарезского.

Наконец, - весьма немаловажно - имущество Афанасьева пребывает в сохранности, если не считать, что керосин израсходовал Н. Кабулов.

Ничего не поделать. Очень уж холодны и темны зимы на Памире.

Так чем же богаты? Незадолго, 21 июля 1931 г., состоялось производственно-техническое совещание сектора гидрогеологических исследований САРГРУ, на котором В.А. Афанасьев доложил о результатах работы Памиро-Сарезской экспедиции 1930 г. Среди присутствовавших никто из уже приобщившихся к Усою-Сарезу не упомянут, в отличие от М.М. Иваницына, известного гидрогеолога, но не «засветившегося» в этой проблеме.

«Выводы по работам обследования завала» сводятся к следующему:

- Усойский завал. «Тело завала хотя и медленно, но поддается разрушающему действию воды… Разрушение происходит как со стороны озера (в месте втока), так и со стороны разгрузки. Поверхность завала носит местами признаки оседания… Оседает не только часть завала по оси фильтрации, но оседает и все тело завала, причем высшая точка завала оседает даже быстрее, чем нижний его гребень… До самой пониженной части завала осталось 83 метра (Радионов приводил значение 63 м – Авт.), а до вершины перемычки Сарез-Шадау – 22 метра… Оседание завала играет роль нерегулярно действующего, но автоматического клапана, по временам уменьшающего количество пропускаемой через завал воды…

- Фильтрация очень значительна и есть основания предполагать ее усиление (явный вток воды в завал)… Фильтрационный расход, по сравнению с 1926 годом, предположительно увеличился до 100 м³/с…

- Фильтрационные воды размывают завал очень значительно… Вопрос о росте каньона не нашел точного решения, так как у Радионова противоречивые данные».

Озера Сарезское и Шадау. «Уровень продолжает из года в год подниматься. Предположения о том, что предельный уровень уже достигнут, оказались неосновательными… С 1926 по 1930 г. уровень озера по данным Н. Радионова повысился… на 3 м ». В период с 16 сентября 1930 по 01 октября 1930 г. наблюдалось сезонное снижение уровней озер: оз. Сарезское – на 0,33 м, оз. Шадау – на 0,29 м.

Ущелье Индис. «Ущелье Индис… представляет собой явление, требующее пристального внимания, так как дальнейшее его углубление может повлечь падение новой большой массы горы».

Прогноз. «… Предположение о возможности более или менее близкой катастрофы не создавалось».

Заключение. «Ни один из выводов достаточно не обоснован и цифровые данные далеки от точности». Вот так.

В констатирующей части протокола № 18 уважаемого совещания отмечаются изменения ситуации в сравнении с 1926 годом:

- завал понизился на 12 метров (где? – Авт.);

- минимальное превышение завала над уровнем оз. Сарезского сократилось до 63 метров;

- наблюдаются трещины и озерки на завале;

- в каньоне увеличилось количество родников (примерно, до 20), дающих суммарный расход фильтрационной разгрузки около 70 м куб/с;

- уровень оз. Сарезского повысился на 4 метра.

Выводы совещания в отличие от В.А. Афанасьева не столь оптимистичны:

«В ближайшие 15 лет может произойти перелив через гребень завала». В связи с чем, необходимы дальнейшие исследования и стационарные наблюдения для предотвращения прорыва озера и оценки возможности использования озера для нужд народного хозяйства.

Доклад В.А. Афанасьева вызывает вопросы, которые сегодня по большей части носят, естественно, риторический характер. При этом обращает на себя внимание очевидное несоответствие или несогласованность приводимых им данных и сформулированных выводов с данными гидрогеолога Радионова.

В архивных материалах, которые мы сейчас рассматриваем, имеется книга чертежей, составленных Радионовым. В ней 18 карт, планов, профилей, эскизов, диаграмм и таблиц. Оставляя пока в стороне многое интересное из этих материалов, остановлюсь только на утверждении Афанасьева о том, что «вопрос о росте каньона не нашел точного решения».

Примечание Автора. К сожалению, не имею возможности продемонстрировать эти материалы, поскольку по техническим причинам не удалось заполучить их копии. Поэтому на трех фотографиях покажу ситуацию, которая с 1930-го существенно изменилась лишь в деталях (положение родников, микрорельеф и прочее), но в целом на момент съемки она не претерпела каких-либо принципиальных перемен. Кстати, на фото «Ворота, водопад» показано место наиболее значительного из уже состоявшихся «прорывов» Усойского завала. Слава Богу, пока только локальных, на его низовом откосе.

«Овраг Шадау». Фото Автора, 1976 г

«Ворота» и водопад. Фото Автора, 1976 г.

Положение головы каньона в 1926 году (правая часть рисунка). Фото Автора, 1976 г

Сведения о каньоне нашли прямое отражение в следующих документах:

Документ № 4. Составленный по данным обследования 29.09 – 03.10 «Эскиз головного оврага М 1:2500», на котором отображены источники (от № 1 до № 20), мощный родник в так называемом «овраге Шадау провального происхождения» и водопад. При этом обозначено положение головы каньона по состоянию на 1926 г. – несколько выше родника № 13 по номенклатуре Радионова.

Документ № 7. Составленный по данным глазомерной съемки 27-28.09 «Эскиз оврага Шадау, образовавшегося на месте бывшего «верхнего озерка».

Возвращаясь к документам, кроме того:

Документ № 1. «План Преображенского», на котором кроме современного (1930 г.) положения уровней, береговой линии и прочего, показаны каньон и места истоков в 1913 (? – Авт.) 1915, 1926 и 1930 годах.

Документ № 6. «Диаграмма перемещения головных истоков за период 1926-30 гг.» с заключением о том, что перемещение составило 170 метров, а средний уклон дна каньона 0,047.

Документ № 9. «Схема изменений в рельефе завала с 1926 по 1930 г.», в соответствии с которой рост каньона составил 170 м.

В заключение зафиксирую некоторые важные, на мой взгляд, данные из материалов Радионова, с остальными же поработаем позже (равно, как и с рабочими материалами Афанасьева, с очевидным азартом включившегося в топографическую игру в «Угадайку»).

Итак, по данным Радионова:

- превышение уровня оз. Шадау над уровнем оз. Сарезского составляет 7,16 м (06.10.30 г.);

- разность отметок «Главного репера» (он же репер Ланге) и уровня оз. Сарезского 17,75 м;

- расход р. Бартанг у к. Барчидив 63-64 м 3/с (18.09.30 г.).

В ташкентских дискуссиях сводят концы с концами, а тем временем…

Враг не дремлет. Наибольшую активность басмачи в этом году проявили в Туркменистане. Но и на долю Припамирья тоже с лихвой досталось, о чем свидетельствует тот же С. Пискунов.

1931.03.30. Таджикская ССР. Вторжение басмаческих банд Ибрагим-бека (800 сабель) с территории Афганистана, развернувших массовый террор, диверсии и грабеж. («Поход на Рентгантау»).

1931.04.01. Таджикская ССР. Басмачами Ибрагим-бека захвачен г.Чалтау.

1931.04.08. Таджикская ССР. Бой эскадрона 79-го кавполка с басмачами Ибрагим-бека (600 чел). После нескольких часов боя в окружении, эскадрон был спасен подходом основных сил 7-й отд. кбр (кавалерийской бригады. – Авт.)

1931.04.29. Узбекская ССР. Пограничниками сарайского погранотряда отражена попытка прорыва из Афганистана басмаческой банды Утан-бека (250 чел) в р-не застав Беры, Верхний и Нижний Пяндж. Басмачи потеряли 47 чел. убитыми и 7 пленными.

1931.05.15. Узбекская ССР. Численность басмаческой группировки Ибрагим-бека достигла 2823 чел.

1931.06.02. Среднеазиатский военный округ. В ходе боев с басмачами за период 20.03-2.06.1931 потери личного состава действующих войск округа составили 106 чел. убитыми, 90 чел. ранеными и 3 пропавшими без вести. Басмачи потеряли 1224 чел. убитыми, 75 пленными, добровольно сдалось 314 басмачей.

1931.06.03. Восточная граница. Бой пограничников в р-не перевал Таркуль с басмаческой бандой А. Мерека, пытавшейся прорваться через китайско-советскую границу. Банда отброшена в Китай.

1931.06. Киргизская АССР. Басмачами А. Мерека на советско-китайской границе в р-не перевала Таун-Мурук убиты управляющий Иркештамской таможней Федоров и сотрудник Союзтранса СССР в г. Кашгар (Китай) Заботин.

1931.06. Сталинабад. На ликвидацию главаря узбекских басмачей Ибрагим-бека в р-н г. Бабатаг выступила оперативная группа ОГПУ под командованием уполномоченного ГПУ Таджикистана Валишева.

1931.06.23. Таджикская ССР. Исамбаевский добр. отряд М. Султанова задержал на переправе через р. Каферниган главаря таджикских басмачей Ибрагим-бека с 2 басмачами. Задержанные переданы отряду ОГПУ Валишева.

1931.07.17. Киргизская АССР. Объединенная басмаческая банда Г. Пансата и А. Мерека прорвалась из Китая через перевал Уселек на советскую территорию. Басмачами окружен и уничтожен пограничный дозор (7 чел) во главе с нач. заставы Парфирьевым; совершено нападение на конский питомник и захвачено 226 лошадей.

1931.07.24. Хорогский погранотряд. Басмаческая банда Турды-Ли окружила 4-й взвод в горах Айтын-Башик… После 5-дневных боев взвод вырвался из окружения.

1931.11.29. СССР. Киргизская АССР. Пограничный дозор заставы Иркештам Алай-Гульчинской комендатуры (8 чел) под командованием пом. нач. заставы Максимова вступил в неравный бой с 70 басмачами. После 10-часового боя пограничники были уничтожены. Банда, потеряв немало людей, ушла за рубеж.

1931.12.17. В бою с басмачами погиб член Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б) А.Соколов.

И здесь далеко не все, но, полагаю, что этого вполне достаточно.

Не обошли басмачи своим вниманием и Усой-Сарез.

Литератор Г. Тушкан. Конечно же, это не производственный отчет или рапорт опергруппы ОГПУ, но мне представляется, что события, описанные в романе Георгия Тушкана «Джура», все же имеют некоторую фактическую основу.

Не вдаваясь в, мягко выражаясь, наивную фабулу романа - объем более 500 страниц - и опуская предшествующие 440, начну с тайной встречи в 1931 году «большого» курбаши имама Балбека с доверенными людьми.

«Вы должны знать то, что я не мог сказать другим… Положение очень серьезное… дело для нас может кончиться плохо. Мой предшественник Черный Имам в 1916 году, во время киргизского восстания, угрожал русским в случае, если они не выполнят всех его требований, спустить озеро Иссык-Куль в Чуйскую долину. Тысячи киргизов по его приказу уже начали рыть канал, но… правда, из этой угрозы ничего не вышло… Пункт «С» - это Сарезское озеро в горах Памира, и в случае неудачи интервенции мы можем устроить потоп. Большевики слишком любят свой народ и под угрозой потопа должны пойти на многое. В случае неудачи (вторжения басмачей – Авт.) каждый из троих – Тагай, Кзицкий и Шараф – спешат к Сарезскому озеру. Там же встретите людей Абдуллы из Афганистана. Люди эти привезут пироксилиновые шашки; придут три каравана по пять лошадей. Надо засесть у озера, минировать завал, сдерживающий воды озера, и послать письмо красным с угрозой: если они не освободят Памир и не выпустят пленных, то будет взорван завал-перемычка».

Далее события развиваются следующим образом. Командиру пограничного отряда Максимову доставляют перехваченное письмо, адресованное из-за границы памирским противникам Советов. Письма с призывами восстанавливать население против советской власти перехватывали и раньше. Но что-то насторожило Максимова, и он нагревает над огнем шелк, на котором был написан «фирман». Между строк проявляется тайнопись: «Пироксилин для взрыва перемычки «С» будет доставлен из Афганистана, но надо использовать и имеющийся запас. В случае неудачи Ибрагим-бека все плотины должны быть уничтожены». Максимов задумался: «О какой перемычке «С» шла речь? Вахшское строительство и крупные плотины охраняются…».

Разгадка пришла случайно, но вовремя. Пограничниками был задержан Шараф - один из участников встречи с Балбаком. То ли под впечатлением от душевной встречи с погранцами, то ли пребывая в наркотическом состоянии, злоумышленник в некоем бреду рассказывает Максимову об истории образования Усойского завала, о его параметрах и структуре. «… Весь завал из каменных глыб. Есть там одно место… Если там заложить пироксилиновые шашки и взорвать плотину, тогда целые реки воды ринутся вниз и смоют мосты, и посевы, и кишлаки, и людей. Все смоют по берегам до самой Аму-Дарьи…

- Ловко! – сказал Максимов… Но ваш караван с пироксилином перехватили пограничники.

- Должны пройти три каравана с пироксилином, и если один перехватили, то два прошли» – возразил Шараф.

Не мешкая, Максимов командует «Отряд, в седло!» и рысью - на завал. Туда же, на завал крадется и имам Балбак, которого преследует заглавный герой романа. Джура захватывает стремящегося все же взорвать завал Балбака «в районе озера», а отряд приходит несколько позже и располагается походным лагерем на завале. Чудо Света спасено! Happy End.

Раньше подобные «байки» встречались, но редко. Сейчас же, по-видимому, с указом президента РФ о терроризме они обрели второе дыхание.

Источники, использованные в Главе 15

1. Афанасьев В.А. Результаты экспедиции на Усойский завал (Сарезское озеро). Материалы к докладу на производственно-техническом совещании сектора гидрогеологических исследований САРГРУ 21.07.1931г. Ташкент, фонд Мингео УзССР, инв.№ 2438,ч.1, - лл. 1-116.

2. Видреев Е.Г.. Предварительные данные из полевой книжки прораба Е.Г. Видреева.(без титула). – Л., 29.12.1931г. Ташкент, фонд Мингео УзССР, инв. № 2439. – л.л.1-9.

3. Пискунов С. Борьба с басмачами в Средней Азии 1918-1938 гг. hrono.ru/sobyt/1918basm.html

4. Радионов Н.Е. Памиро-Сарезская экспедиция 1930г., кн.2 (чертежи без описи). Ташкент, 1931.- черт.18. Ташкент, фонд Мингео УзССР, инв. № 2438.

5. Тушкан Георгий. Джура. М.: Госиздат детской литературы. Мин-во просвещения. РСФСР, 1958. – С. 441, 490, 510.