Глава 8. «Красный профессор». Год 1923-й

Возвращение. Домой, в Скобелев, откуда в 1914-м он ушел на фронт, Николай Леопольдович Корженевский вернулся в марте 1917-го, в самом начале революционного разброда и шатания. Здесь его встречает верный друг - жена Евгения Сергеевна, которая, в силу сложных житейских обстоятельств, преподает в местной школе иностранные языки.

Примечание Автора. Биографы, а это, в первую очередь, В. И. Рацек и П. Ф. Пэтэрс, ничего не сообщают о ратных подвигах Корженевского, интенданта по военной специальности. Однако чин полковника русской армии в 37 лет о чем-то, наверное, все же говорит.

Это событие не могло пройти не замеченным. Бывшие чины русской администрации, сослуживцы и прочие политозабоченные пытались привлечь Корженевского, достаточно известного в Туркестане своими «географическими подвигами» боевого офицера, к активной политической или военной деятельности, склонить к эмиграции, наконец. Но безуспешно. Ничто из этого его не интересовало, так как уже почти 13 лет он был… безнадежно болен. Диагноз - Памир.

Об этом знала только Евгения. По ее совету потерпеть и переждать, а впоследствии при ее же содействии, Николай Леопольдович определяется на тихую и незаметную работу учителем в ту же, где преподает и Евгения, школу. Физика, астрономия и краеведение, а точнее – «туркестановедение» - вот науки, которыми бывший полковник «питает» ферганских юношей. Что угодно, лишь бы физически не удаляться от объекта своей страсти!

И Женщина, как это всегда бывает в 99 из 100 тяжелых случаев, оказалась права. В ноябре 1918 г. «кто надо» о нем вспоминает, и его призывают на этот раз в Красную Армию. На первых порах преподавать военную географию на ферганских пехотных курсах, а затем служить начальником снабжения 2-й Ферганской дивизии. В 1920-м командующий Туркфронтом М. В. Фрунзе вызывает Корженевского в Ташкент и назначает его начальником снабжения фронта. Одновременно его вводят в состав «организационной ячейки» по формированию в Туркестанском государственном университете военного факультета. В мае 1922 г. квалификационная комиссия  Университета утвердила его в должности профессора по кафедре географии. В последующие годы он был избран профессором физико-математического факультета и факультета обществоведения.

Примечание Автора. Как сообщает Пэтэрс, «…Николай Корженевский (1879-1958)  оставил 177 научных статей и монографий. Его научная деятельность была отмечена обществом самым достойным образом: в 1937 г. без защиты диссертации ему присудили звание (ученую степень – Авт.) доктора географических наук, а двумя годами позже он уже «Заслуженный деятель науки Узбекской ССР». За педагогическую и научную деятельность он дважды награжден орденом «Трудового Красного Знамени». В 1947 г. Николай Леопольдович избирается членом-корреспондентом Академии наук Узбекской ССР. Н. Л. Корженевский до конца своих дней руководил кафедрой физической географии Ташкентского государственного университета». Но «высокие академики», по-моему, так и не признали своим «красного профессора» и к тому же интенданта с «плохой» биографией.

Роковая встреча. Юноша, родившийся и выросший в самой, что ни на есть глубокой русской провинции, о Памирах мог узнать что-либо только из книг, составлявших неплохую семейную библиотеку. Отец Николая - мелкопоместный дворянин - служил по лесоводству и агрономии, а впоследствии был управляющим большого частного имения в Костромской губернии.

Семейные обстоятельства – болезнь отца и прочее – не позволили подававшему большие надежды выпускнику Костромского реального училища продолжить образование в университете. Корженевский поступает в Киевское военно-интендантское училище, которое оканчивает в 1901 г. с присвоением ему звания подпоручика.

Мы конечно никогда не узнаем, какие причины определили выбор перспективным молодым офицером своей дальнейшей судьбы. Юношеские грезы о городах и странах, наследственный польско-литовский гонор или неразделенная любовь? Как бы то ни было, но при наличии большого выбора подпоручик изъявляет желание начать свою службу в Туркестане. Желание было незамедлительно удовлетворено, поскольку добровольцев служить в тех краях, как говорят, днем с огнем… И Рука Судьбы переносит Николая Леопольдовича в город Ош, о существовании которого наш герой, по-видимому, раньше и не подозревал. В Ферганской же области военный гарнизон так называемого города с населением 15-20 тысяч человек был весьма известен сильно скучающим и потому - естес-с-с-тно! - хорошо пьющим офицерством.

Не чураясь сослуживцев, но и не поддерживая русскую традицию по части «завей горе веревочкой», молодой подпоручик «мастерит» динамо-машину, вырабатывающую, на удивление публики, электрический ток. Дальше – больше. Во главе небольшой команды он создает «гелиографический» (основанной на отражении солнечных лучей) канал связи между городами Ош и Джалал-Абад.

За этими увлекательными и чрезвычайно полезными занятиями, которые приносят ему не только моральное удовлетворение, но снисходительно-уважительное прозвище «профессор», проходят два года. Ну а что же Памир, который вот он, рядом? Увы! Никакого особого желания перевалить через Алайский хребет Корженевский пока не выказывает. Однако, как известно, любое доброе дело не может остаться безнаказанным. Так и здесь. Начальство, положительно оценив результаты работы канала связи, задействованного Корженевским, задается вопросом: нельзя ли организовать подобный беспроволочный телеграф и на Памирах? И с этой целью поручает подпоручику провести соответствующую рекогносцировку. Но предварительно командирует его в Ташкентскую астрономическую обсерваторию для восполнения пробелов в образовании по части геодезии и метеорологии.

Истосковавшийся по интеллектуальному общению молодой человек, не ограничиваясь конкретным заданием, заводит многочисленные знакомства в ташкентской научной среде. И везде, будь то геоботаническое Общество акклиматизации, Общество землеведения или Горное общество, он находит благожелательный прием и большую заинтересованность в предстоящей ему экспедиции. Оказывается, что всех крайне интересует Памир в тех или иных его ипостасях. В результате в личную программу экспедиции, помимо официальной ее части, Корженевский включает массу разнообразных задач. В их числе: «собрать семена и корневища красивоцветущих или душистых высокогорных растений», провести «наблюдение над световыми явлениями на больших высотах», составить «полное описание и исследование органической жизни; гербарий; черепа животных; туземцы (раса, рост, форма головы, цвет волос и глаз, быт, одежда)», составить «описание путешествия с фотографиями; метеорологический журнал; собрание горных пород и минералов; формы оледенений ледника, морены, мощность, движение, характер, форма поверхности в связи с физическими и геологическими условиями» и т.д. и т.п.  Знай наших!

В отличие от желаемого, действительное имеет одно неколебимое и подлое свойство: оно всегда сбывается. И 22 июня 1903 г. из города Ош на Памир отправилась отнюдь не экспедиция, а маленький конный отряд в составе подпоручика Н.Л. Корженевского, нижнего чина Семена Сазонова и караванщика (кирекеша) Мирзамата. Первый переход Ош - Гульча. В Гульче на следующий же день после выхода в маршрут в свой дневник «Путешествие на Памир, в Вахан и Шугнан» Корженевский записал: «…Остался один, совершенно один со своими думами и чувствами... Остался один на два месяца, а может и больше. В душе какая-то пустота. Нет желаний, нет и великой потребности анализировать свою цель и поступки. Впрочем, думаю, что это безразличное состояние есть нечто временное».

Подпоручик оказался абсолютно прав во всех отношениях. Трехдневная акклиматизация неподготовленного туриста в гостеприимной семье казака-офицера гульчинского гарнизона Качурина («…со сменным отрядом он с женой, молодой пухленькой дамочкой, идет на Памир в качестве начальника восточных постов») существенно улучшила состояние и настроение. Путешествие действительно продлилось около двух месяцев. Всего по маршруту Ош – Гульча - пер. Така - Суфи-Курган – пер. Кызыл-арт - оз. Кара-Куль – Пост памирский – долина р. Аличур – оз. Зор-Куль – оз. Сосык-Куль – Ишкашим – Хорог – долина р. Гунт – Ван-кала (Афган-кала) – оз. Сосык-Куль – оз. Кара-Куль – пер. Кызыл-арт – Гульча – Ош отряд прошел около полуторы тысячи километров.

Примечание Автора. Выдержки из дневника Корженевского, включая встречающиеся  географические названия, приведены в транскрипции публикации Пэтэрса.

И диву даешься – все это без особых недоразумений! Если не принимать во внимание такие досадные случаи, как выпитый во время пребывания на Посту Памирском кем-то из гостеприимных хозяев спирт, предназначенный для научных целей (начало путешествия). Или, например, дорожное происшествие, о котором в упомянутом уже дневнике есть такая запись: «… 6 августа. Озеро Кара-куль (рабат)… Объезжая караваны вьюченных лошадей с двумя киргизами, меня лягнула одна из лошадей, и так, что если бы удар не пришелся главным образом по стремени, то быть бы мне без ноги… Конечно, ушибленная часть опухла, и пришлось ехать в чулке» (конец путешествия).

Однако уже на следующий день после «очень болезненного инцидента» в дневнике появляется и такая запись: «7 августа. (Кызыл-арт?) Бор-даба. Вот и с Памиром мы распрощались… Только что сидел на лужайке около рабата и смотрел на закат солнца и Алайские горы. Чем я, собственно, наслаждался, трудно решить, но мне было как-то неопределенно хорошо и томительно грустно. Смотрел, как вся окружающая местность долины реки, Алай, постепенно темнели и купались в темно-лиловых густых облаках, и в душу приходило что-то неясное, тревожное и в то же время невыразимо хорошее».

Все. Вот они и встретились – Корженевский и Памир. А ведь только месяц назад на Посту Памирском было написано совсем другое: «… Высота места, обнаженная картина гор, непрерывистый ветер, лютые морозы и полнейшая изолированность от великого мира земного, одиночество, отсутствие женщин… Сама природа как бы подчеркивает невозможность органической жизни в этом мертвом царстве. Ничто тут не развивается и не плодится». Оказалось, что жизнь есть, и кое-что плодится и местами развивается.

Впечатления о первой встрече с Памиром Корженевский опубликовал в журнале "Труды Общества землеведения", издаваемом Петербургским университетом. В отзывах на статью снисходительно отмечалось «недурное общее географическое описание и ряд интересных наблюдений». И Николай Леопольдович был избран действительным членом этого уважаемого Общества, получив, таким образом, свое первое официальное признание из десятков последовавших наград, званий и степеней.

Вдохновленный отнюдь не своими служебными успехами (данные наблюдений где-то залегли под сукно, и «солнечный зайчик» так и не был применен на Памире), а скорее чувством состоявшегося преодоления себя и, главное, «запав на Памир!!!», Корженевский в следующем, 1904-м году снова отправляется в горы. Цель путешествия весьма неопределенна и казенные задачи как-то не просматриваются. Не иначе как «батяня-комбат», без пяти минут тесть Сергей Иванович Топорнин, отец Евгении решил: да лучше уж на гору, чем здесь, в Оше водку пьянствовать! И очень правильно сделал.

С этого-то похода и началась творческая биография Н.Л. Корженевского, первооткрывателя хребтов, вершин, ледников, перевалов и прочих горных прелестей. Сегодня все они далеко «уплыли» от нас, неузнаваемо переименованы, но все же стоят на определенном русскими исследователями месте. По-прежнему, но теперь уже виртуально, они почитаются российскими натуралистами, а также – особенно! - представителями одной из популяций безумно храбрых, именующих себя почему-то, скажем, не памиристами, кавказистами – Боже упаси! – или горняками (эти-то вообще антиподы!), но - альпинистами. Поражает настойчивость, с которой альпинисты, регулярно «отбрасывая трикони», пытаются опровергнуть – или подтвердить? – существование красот и вершин, на многих из которых сам-то Николай Леопольдович никогда и не бывал. Случалось, что он открывал их из седла, глядя в бинокль, а случалось и в своем кабинете, вглядываясь в карты и фотографии.

Череду сенсационных географических открытий, совершенных Н.Л. Корженевским в ходе его экспедиций 1904, 1910 и 1914 годов (но, заметим, не имеющих никакого отношения к нашей теме Усой-Сарез) прервала Первая мировая война. Поэтому вернемся в 1923-ий, год одной из завершающих экспедиций Николая Леопольдовича на Памир, которую иначе как сарезской авантюрой и не назовешь.

Поездка на Памир. Время на красноармейской службе (в очень высокой, кстати, интендантской должности) Корженевский даром не теряет. Доступный ему, как сегодня выражаются, административный ресурс, сохранившиеся и новые ташкентские знакомства и связи, авторитет известного в Туркестане первооткрывателя он исподволь использует для организации… посещения Памира.

Примечание Автора. Это мероприятие в заголовке впоследствии опубликованного отчета Корженевский определил как «поездка на Памир», хотя по тексту местами именует его «Памирская экспедиция» и «Памирская научная экспедиция Т.О.Р.Г.О. под руководством профессора Корженевского».

Куда?! Зачем?! 1923-й год, Средняя Азия в разгаре беспощадной кровопролитной войны. Басмачество придавлено, но до его полной ликвидации еще очень далеко.

Вот выдержка из сводки событий того времени (С. Пискунов):

«1922.06.10. РСФСР. Туркестанский фронт. Советские войска начали операцию против басмачей Муэтдина в Фергане.

1922.06.15. БНСР. Туркестанский фронт. Советские войска перешли в наступление против басмачей Энвер-паши в направлении г.г. Байсун, Ширабад. Части 5 Турк. сп А. Баринова атаковали главные силы Энвер-паши и захватили его ставку.

1922.07.14. БНСР. Туркестанский фронт. Советские войска выбили басмачей Энвер-паши из г. Душанбе.

1922.08.04. БНСР. Туркестанский фронт. В бою с отрядом 8 кбр у кишлака Оби-Дар вблизи афганской границы (между Вахшским и Дарвазским хребтами) убит главарь басмачей в Восточной Бухаре Энвер-паша - военный министр Турции в 1914-1918 гг. Командование басмачами перешло к Данияр-беку.

1922.09. РСФСР. Ош. По приговору Военно-революционного трибунала Туркестанского фронта расстрелян захваченный в плен курбаши киргизских басмачей Муэтдин.

1922.10.01. Туркестанский фронт. В Средней Азии действуют 63 басмаческих формирования численностью около 6,7 тыс. человек.

1922.12.02. Коканд. Полевая выездная сессия Военного трибунала Туркестанского фронта приговорила курбаши узбекских басмачей Рахманкула и его сообщников к расстрелу.

1923. Разгром Селим-паши в Восточной Бухаре

1923. БНСР. Налет басмачей Селим-паши на г. Куляб.

1923.01.29. СССР. Бой погранотряда Мартынова (22 чел.) с басмачами в р-не п. Каю-Кап (Центральный Тянь-Шань).

1923.02. Туркестанский фронт. В период с октября 1922 по февраль 1923 басмачи потеряли убитыми и ранеными 1749 чел., из них 21 курбаши, пленными 127 чел., из них 14 курбаши. Добровольно сложили оружие 628 басмачей, из них 56 курбаши. Потери личного состава фронта - 370 человек.

1923.03.07. БНСР. Керкинский р-н. Басмачи А.Кельта и А.Максума окружили отряд Масальского в кишлаке Кураиш.

1923.03.08. БНСР. Туркестанский фронт. Каршинский сводный отряд деблокировал отряд Масальского в кишлаке Кураиш, захватив 20 басмачей, 1 курбаши, 13 винтовок.

1923.03.18. Туркестанский фронт. Части 13ск перешли в наступление против басмаческих отрядов в Самаркандской области.

1923.03.19. БНСР. В районе Керки - Келиф в Афганистане сконцентрировано десять тысяч басмачей. Главарь - брат Энвера Нуры-паша. Цель - соединение басмачей с Селим-пашой в Келифском районе... (из ориентировки Керкинского погранотряда).

1923.03. БНСР. Вторжение 3-х крупных отрядов басмачей (всего 600 чел.) из Афганистана.

1923.04.02. СССР. Туркестанский фронт. Части 13 ск взяли кишлак Обордон - столицу Матчинского бекства, ставку самаркандских басмачей.

1923.05. БНСР. Туркестанский фронт. Советские войска отбросили басмачей Селим-паши за границу с Афганистаном.

1923.07.14. БНСР. Туркестанский фронт. Бой 5 Турк.сп с басмачами на перевале Кауфара». Ну и так далее.

И в такой вот обстановке Корженевскому удается заручиться поддержкой Совнаркома Туркреспублики, «…авторитетное и живое содействие которого выразилось не только в выдаче соответствующего мандата, но, главным образом, части средств, необходимых для снаряжения экспедиции, выдаче каждому участнику теплого обмундирования, столь необходимого для работы на больших высотах, и в отпуске средств для обработки фото и кино-съемок». Штаб Туркфронта предоставил «…средства передвижения экспедиции в числе 8 верховых и 6 вьючных лошадей, а равно и небольшой конвой из 4-х красноармейцев».  В обеспечении экспедиции (небольшие денежные средства и приборы для альтиметрии и метеонаблюдений) приняли участие Туркестанский метеорологический институт и Управление работ по охране железной дороги от размывов («Урабтуркжел»). Они же помогли - и это главное! - сформулировать задачи экспедиции: восстановить метеонаблюдения на Посту памирском и «собрать сведения о состоянии нового Сарезского озера». Кстати, первая из задач действительно была далека от надуманной - тридцатилетний ряд наблюдений на первой памирской метеостанции был прерван злополучным Мадамин-беком.

На подступах к мечте. 10 августа – поздновато! - группа в составе: «…И.А. Райкова (ботаник), И.И. Бездека (геолог), С.А. Полозов (военный топограф) и Н.Л. Корженевский (географ), являющийся руководителем экспедиции», отправилась из Ташкента и на следующий день прибыла в Андижан. 13 августа группа «…на вооруженном (! – Авт.) грузовом автомобиле со всем имуществом была переведена в г. Ош – начальный пункт нашего путешествия. Пригонка вьюков и снаряжения конвоя задержали нас в г. Оше до 17 августа». Затем «…наш небольшой караван выступил в Гульчу по большой Памирской дороге… 18-ого августа мы достигли Гульчи, а 22 перевалили через перевал Талдык и вышли в Алайскую долину».

«…В Алайской долине мы остановились в урочище Кара-бугур … у старика киргиза Кунабая, одного из немногих старожилов этих мест, благополучно переживших басмачество. Благодаря его содействию, нам удалось получить проводников на дальнейший путь до Памирского Поста, и, что особенно дорого, удалось достать дополнительную вьючную лошадь… 25 августа, поднявшись на перевал Кизил-арт, мы вступили на Памир и ночью… достигли рабата Тукур на с.- восточном  берегу Кара-куля».

И вот тут-то, на этом берегу Корженевский начинает понимать, что затея, похоже, не совсем – или совсем не? - удалась. По большому счету, никакие посты и озера его не интересовали. Он стремился в места, не доисследованные в прошлые его экспедиции. И, в частности, ледники в долине р. Танымас, к которым он собирался направиться от Кара-куля. Но была большая обуза и – главное - связанные с ней обязательства: «… метеорологическая станция… с английской будкой, дождемером, флюгером, приборами и даже стойками для установки станции, так как нельзя было рассчитывать найти на Памире необходимый для них материал». Николай Леопольдович надеялся избавиться от нее именно на Кара-куле. Но, «…вследствие оказавшегося полного безлюдия на оз. Кара-куль и невозможности, следовательно, найти перевозочные средства для отдельной (подчеркнуто мной – Авт.) транспортировки на пост метеорологической станции, пришлось отказаться от поездки с оз. Кара-куль  на ледники р. Танымас, как предполагалось, и отложить эту экскурсию на обратный путь». Выбора нет, приходится идти на Пост памирский.

Большая дорога. В «Кратком отчете…» и в статье «Из наблюдений…» Корженевский неоднократно упоминает об удручающем состоянии «большой Памирской дороги». Описания отдельных ее участков, разрушенных и перекрытых оползнями, он подытоживает заключением: «…так называемая «большая дорога» испорчена до неузнаваемости». И еще: «Сама дорога претерпела ряд изменений – широкое полотно ее, когда-то допускавшее колесное движение, теперь преобразовалось во вьючную тропу, испорченную на отдельных участках до последней степени… Весь этот путь, благодаря длительной борьбе с басмачами, совершенно обезлюдел, и путешественнику необходимо на всем пути до Памирского поста рассчитывать исключительно на свои силы». «…Все рабаты на памирской дороге, когда-то удобные и хорошо обставленные, теперь разрушены, начиная от самого Оша, частью до основания, как в Лянгаре и Бордабе, частью приведены в самое запущенное и печальное состояние».

Из дневника Н.Л. Корженевского (1903 г., в изложении Пэтэрса): «…Рабат - это сводчатое сооружение из подручного материала, без окон, с одной-единственной дверью и с тремя последовательно располагающимися помещениями: первое - для очага и сторожей, второе - для солдат, а третье - для офицеров. Пол в солдатском и офицерском отсеках застилали кошмой (войлочным ковром). Рабаты были построены на всем пути через Восточный Памир в конце прошлого века в период работы русско-английской разграничительной комиссии в 1895 г., и руководил этой работой полковник Михаил Ефремович Ионов (1846 - 1923?). Эти сооружения были предназначены для продвижения почты и для ночлега пеших армейских частей. Рабаты Маркансу, Тукурбай (на берегу озера Каракуль), Музкол, Акбайтал, Карасу, Чикавай, Чатырташ, Джартыгумбез, Сасыккуль (на берегу одноименного озера), Тагаракты располагались друг от друга в 25 - 35 верстах, т. е. в пределах однодневного пешего перехода. Во времена путешествия Корженевского в иных рабатах еще трудились сторожа и там были сменные лошади, но наш исследователь останавливался лишь в отдельных из них - нередко он преодолевал в день 40 и более верст…

Во времена строительства на Памире цепи рабатов было также решено воздвигнуть среди них и одно сооружение более обстоятельного характера - Памирский Пост. В 1893 г. трудами солдат и казаков памирского отряда под техническим руководством военного инженера Адриана Георгиевича Серебренникова на месте впадения реки Акбайтал в реку Мургаб и была выстроена небольшая крепость под названием - Пост Памирский…

16 июля приступили к работе... 22 июля был заложен первый камень, а к 1 ноябрю были уже закончены приемный покой с аптечкой, офицерский флигель с канцелярией и общей столовой, две полуротные землянки, кухня с хлебопекарней, баня, и насыпан бруствер, - вспоминал позже начальник Памирского отряда Василий Николаевич Зайцев, тесть…востоковеда и военачальника Андрея Евгеньевича Снесарева.

В том же дневнике «Путешествие на Памир…» Николай Леопольдович писал: «…На путешественника-чужестранца Памирский пост производит самое отрадное впечатление. После долгого утомительного пути по необитаемым, диким горным областям попадаешь вдруг на этот маленький клочок великой России, где кружок милейших и гостеприимнейших офицеров принимает вас, как земляка, как старого знакомого. В общем, Памирский Пост живо напоминает военное судно. Стены - это борта корабля, необозримая открытая Мургабская долина - море, крепостной двор - палуба, по которой мы часто гуляли и с которой в сильные бинокли обозревали отдаленнейшие границы нашего кругозора».

Надо полагать, что в 1923-м, после сравнительно недавнего «визита» Мадамин-бека, состояние Поста мало, чем напоминало идиллию, запомнившуюся Корженевскому два десятилетия тому назад. И все же Пост памирский был частично восстановлен и обитаем небольшим гарнизоном под командованием военкома - товарища Костина.

Из отчета: «…29-го августа мы благополучно достигли Памирского поста и вместе с тем благополучно доставили сюда метеорологическую станцию… Все инструменты оказались в полной исправности, благодаря чему… 30 августа станция была собрана и на ней возможно было вести срочные наблюдения… В качестве наблюдателя метеорологической станции мы инструктировали военкома поста, т. Костина, охотно согласившегося вести наблюдения на ней до смены поста новым отрядом, ожидавшимся в ближайшее время.

Подготовляясь к поездке на Сарезское озеро, мы прожили на Памирском посту до 3 сентября и за это время произвели определения расхода воды в р. Мургаб, в среднем течении которого, как известно, находится озеро… Скорость течения реки определялась простым поплавком, [и] оказалась 1,32 мтр. в сек., а общий расход реки 31 августа в 4 часа дня – 5,6 куб. саж. в сек. (~54 м³ /с – Авт.)…  За это же время, пользуясь любезным содействием комсостава поста, мы предприняли небольшую экскурсию вверх по р. Мургаб в кочевье Ша-киргиза, где нам удалось снять кино-аппаратом несколько бытовых сцен из жизни Памирских киргиз и в том числе любимую игру их «уллак» (драть козла)». Ну вот, давно не играли…

Оставив на Посту двоих заболевших красноармейцев из своей охраны («конвоя») и заменив часть лошадей, «сильно изнуренных предыдущими переходами», на верблюдов 3 сентября группа Корженевского отправляется на Сарез. Чатыр-таш - Аличурская долина - оз. Яшиль-куль - долина р. Лянгар - пер. Лянгар-куталь - долина р. Шарвидо (Ирхт-хац) и, наконец, вечером 9 сентября – Ирхт («небольшой и совершенно безлюдный летом кишлак таджиков»), Ирхтский залив Сарезского озера.

Устье  р. Лянгар (она же р. Шарвидо, она же р. Ирхт-хац; вид Ю-СЗ).

Фото Автора. 1968.

«…На другой же день мы занялись осмотром озера. Предварительно мы переправились почти вплавь на другую сторону реки Шарвидо (Ирхт-хац), а затем по левому берегу поднялись на небольшой увал, напоминающий ригель, с которого открылась мрачная, но величественная панорама на Ирхтский залив Сарезского озера.

…Отсюда мы прошли по левому берегу залива к самому озеру. Тропа туда не только очень трудна, но во многих местах довольно опасна. Теперь эта тропа идет на большой высоте над озером, лепясь по скалам самым причудливым образом, и поминутно исчезает в осыпях, наклоненных к озеру под углом 70°. Кроме того, благодаря подмыванию озером, материал, слагающий этот берег, стал весьма неустойчивым. Чтобы представить себе степень неустановившегося равновесия масс, достаточно сказать, что во время нашего воздушного путешествия от начала залива до впадения в озеро в течение 4 часов произошло 3 значительных обвала. Здесь все еще неустойчиво, сыплется, формируется».

Ирхтский залив (вид Ю-С)

Фото Автора. 1968.

«… Недостаток времени, которым мы располагали для экскурсии на озеро, не позволил нам использовать благополучный переход и пройти на завал с целью его осмотра… Однако… нам удалось собрать о плотине озера некоторые сведения».

Усойский завал.  «… Существенных изменений в состоянии завала пока не произошло. Фильтрация воды из озера через завал заметно усилилась. Вода просачивается уже 9 ручьями, расположенными один над другим. Внизу завала эти ручьи, сливаясь, прорезали глубокое ущелье и несут в шесть-семь раз больше воды, чем река Шарвидо (Ирхт-хац), т.е. приблизительно до 8 куб.саж. в секунду. Таким образом, р. Бартанг можно считать почти восстановленной. Переправиться через нее ниже завала можно только у Барчидива, как это было и раньше».

Сарезское озеро. «…Восточный конец озера отодвинулся по р. Мургаб за устье р. Кара-булак (пр.) и находится теперь на расстоянии около 65 верст (~70 км – Авт.) от завала. Столбы, поставленные Шпилько, по словам наблюдателя, все затоплены и со времени Преображенского, которого он отлично помнит, как «человека с лодочкой», горизонт озера повысился еще на 28-30 саж. (60-65 м – Авт.). Таким образом, современная глубина озера около завала достигает до 193 саж. (413 мтр). Абсолютная высота озера по нашим определениям выразилась в 3.300 мтр (10.794 ф.)».

Примечание Автора. И снова невязки! Если в августе 1915 г. при глубине оз. Сарезского 352 м отметка его уровня составляла 3150 м (в системе Шпилько), то при увеличении глубины до 413 м, она  должна возрасти на 61 м и составлять 3211, но никак не 3300 м.

Что-то с этим надо делать. Чувствую, что тему «невязки-увязки» сейчас надо бы прекратить и разбираться с ней между нами где-то в отдельном месте повествования (назовем его пока условно «Спецразделом»), не обременяя и не отпугивая арифметической мурой ни в чем не повинного Читателя.

Прогноз. «По-видимому, наступает момент равновесия между притоком воды в озеро и его стоком через фильтрацию и испарение… Можно думать, что судьба Сарезского озера будет подобна судьбе Яшиль-куля: достигнув низких точек завала, до которых остается еще около 50 саж., озеро спокойно начнет переливаться через завал и совместно с фильтрацией быстро установит равновесие между приходом воды и расходом. Можно допустить также, что возрожденный Бартанг, эродируя ложе, отодвинет свою вершину к гребню завала, пропилит его и начнет спускать воды озера по своему глубокому ущелью. Во всяком случае, ожидать внезапного прорыва завала и, следовательно, катастрофического стока озера при современном его состоянии, по нашему мнению, пока нет оснований».

«… 17-го сентября мы возвратились с озера на Памирский Пост, где уже шли спешные приготовления к смене. Не теряя времени, мы выступили с поста на Танымас (!!! – Авт.), предполагая хотя бы рекогносцировочно посетить ледники, но вследствие целого ряда независящих от нас причин, нам это не удалось. Мы успели только дойти до р. Кокуй-бель, а затем пришлось повернуть назад и спешно идти на присоединение к отряду».

Примечание Автора. Держу пари, что с первого раза угадаю, что, а точнее, кто заставил «спешно идти на присоединение к отряду» бывшего фронтовика-полковника, зрелого мужчину 44 лет от роду и храброго путешественника. Впрочем, доказать свою правоту мне будет нелегко, так как публикации 20-х годов о «независящих причинах», внезапно стреляющих из-за любого камня, открыто, естественно, не распространялись.

«…24 сентября мы присоединились к отряду; начавшиеся морозы, снег и леденящий ветер, наряду с бескормицей, окончательно подорвали силы наших лошадей. Необходимость идти большими переходами и снег, выпавший в Алайской долине, еще усилили наше трудное положение. Некоторым пришлось идти пешком и тащить за повод своих лошадей. Не останавливаясь в Алайской долине, поздно ночью мы перебрались через перевал Талдык и, наконец, благополучно достигли Акбосоги и ее подножного корма. 1-го октября мы вернулись в гор. Ош, а 5-го октября были уже в Ташкенте».

Не озера, а ледники и вершины не давали покоя неугомонному «красному профессору». В следующем, 1924-м, не глядя ни на что, он к ним все же прорвется. Правда, не на Танымас, а поближе - в верховья р. Мук-Су. Опять же «под флагом» Т.О.Р.Г.О. и при поддержке и содействии Реввоенсовета Туркфронта (тов. Берзин), штаба Туркфронта (тов. Сонин), штаба 2-й Туркдивизии (тов. Соколовский), Туркмета (директор И.И. Крамалей, зав. отделом Л.К. Давыдов), Турккомстариса (председатель Д.И. Нечкин). Сопровождать же его будет «студент Восточного Института Э.А. Шмидт».

Надо же, и на этот раз все обошлось!

Источники, использованные в Главе 8:

1. Дело об организации и отправке экспедиции на Памир под руководством профессора Н.Л. Корженевского (1923 г.). Ташкент, ЦГА Уз.ССР, ФИ-69, оп.1, № 46, л.л.23.

2. Корженевский Н. Из наблюдений на Памире летом 1923 г. «Вестник ирригации». – Ташкент, изд. Туркводхоза, 1924. - №1. – С.80-87, рис.1, табл.2.

3. Корженевский Н.Л. Краткий отчет о поездке на Памир летом 1923 г. «Известия Т.О.Р.Г.О.», Ташкент, 1924. -Т. XVII. – C.87-97.

4. Корженевский Н.Л. Предварительный отчет об осмотре ледников в верховьях р. Мук-Су летом 1924 г. «Известия Т.О.Р.Г.О.», Ташкент, 1924.- Т.XVII. –C.55-60.

5. Пэтэрс П. Ф. Памирские путешествия Николая Корженевского. Избранное из неопубликованного полевого дневника. alpklubspb.ru/ass/a86.htm.

Глава 9. Военный топограф Колесников. Год 1925-й

«…Съемка гонит вперед, заполняя внимание и заслоняя горизонты».

В.С. Колесников

Из публикации В.С. Колесникова «Краткое описание…» не ясно, кем и для выполнения каких топографических работ он был командирован в 1924 году на Памир. Сам же он сообщает: «… Я имел в числе своих целей также возможно полную съемку Сарезского озера. Летом 1925 г. мне удалось охватить инструментальным двухверстным маршрутом, к сожалению, только западный его конец и Усойский завал. Проникнуть же восточнее Ирхтского залива я не смог по причинам, которые будут изложены ниже.

Я подошел к берегам озера,… двигаясь маршрутным ходом через пер. Лянгар… 14 августа 1925 г. я достиг урочища Ирхт и разбил свой лагерь на левом берегу близ березовой рощи у подножия ригеля, в пропиле которого р. Ирхт-хац вливается в Сарезское озеро».

Река Лянгар (она же Ирхт-хац) «у подножия ригеля» (вид Ю-С)

Фото Автора. 1986.

«…Кишлак Ирхт окончательно покинут жителями, и постройки его находятся в состоянии разрушения. С гребня упомянутого ригеля открывается довольно далекий вид на юг, вверх по ущ. Ирхт-хаца ».

«Вверх по ущ. Ирхт-хаца… два высоких снежных пика»

Фото Автора. 1986.

«… Беглый осмотр Ирхтского залива показал, что крупных изменений после посещения проф. Корженевского не произошло. Предвидя заранее невозможность движения по берегу для осмотра озера к востоку от меридиана Ирхта, я захватил с собой в это путешествие складную брезентовую лодку… 15-го она была собрана и спущена на воду. Оказалось необходимым подкрепить ее 4-мя поплавками Полянского для придания большей грузоподъемности и устойчивости… 17-го я сделал пробную поездку с полной нагрузкой. Выплыв к устью Ирхтского залива, я смог констатировать, что лодка обладает чрезвычайно тихим ходом и сильно парусит, а волны высотой в 30-50 см. захлестывают через борт… В устье залива нас стало заливать довольно сильным волнением, разводимым дующим с запада ветром. Попытки укрыться от ветра под берегом едва не привели к катастрофе: прошедший вблизи обвал почти опрокинул лодку и залил ее совершенно водой… С огромным сожалением принужден был отказаться от заманчивого исследования (водный маршрут: Ирхтский залив – Усойский завал – верховья Сарезского оз. – Авт.) и отправил лодку, как не нужную более, на пост Хорог».

«… Одновременно с попытками плавания, шло обсуждение и подготовка продвижения лошадей и грузов от уроч. Ирхт вдоль озера на завал и дальше к кишлаку Барчидив. Сначала таджики-рабочие, пришедшие по моему вызову из кишлаков Орошорской волости (верховья р. Бартанг) с двумя предсельсоветов во главе, категорически заявили, что лошадей провести нельзя. Сами они урожай ячменя, засеваемого в небольшом количестве в уроч. Ирхт, вывозят зимой по льду на все переносящих «ишаках». Прошедший незадолго до меня по этой дороге Ваханский ишан оставил своих лошадей на выпас на великолепных заливных лугах выше развалин Ирхта. Но после долгих «мосляотов» (совещаний) решено было все-таки попытаться без ручательства за успех. Началась разработка головоломной тропы по осыпям и скалам западного берега залива, и только 20-го августа мы двинулись дальше. Шесть наших лошадей прошли благополучно, а из груза был потерян один чемодан с мелкими инструментами, книгами и пр. Рабочий, тащивший его, сорвался со ступенек в осыпи на высоте 4-5 м. и вместе с двинувшейся массой камней  немедленно оказался в воде. Сбросив со спины груз и ухватившись за спущенную ему веревку, он выбрался наверх, а чемодан соскользнул по осыпи вглубь. Настолько опасна была наша дорога, что один из моих реечников, житель к. Хорог, частенько жаловался на головокружение и местами пробирался ползком… Часть дороги я сделал верхом, так как малярия совершенно лишила меня сил… То поднимаясь, то спускаясь к воде, тропа, в конце концов, вывела нас в урочище Марджанай… На северном склоне ее у скудного ручейка, выбивающегося из-под старой морены или остатков силевого потока, расположена летовка жителей к. Нисур. Здесь мы опять застряли до 28-го августа вследствие болезни моего спутника В.Д. Клименченко. Я продолжал съемку до завала и 23-го спустился на его поверхность. Обратный, конечно, пеший подъем во время начинающегося приступа малярии по страшно крутой тропе на большую высоту свалил и меня».

«…Определения абсолютных высот завала и уровней обоих озер сделаны мною на основании сравнения полученных высот с высотами трех астрономических пунктов и введения поправки, вычисленной из средних расхождений. …Определения Преображенского отличаются от моих почти на 120 м., но он и сам говорит о ненадежности своих инструментов. Цифры Шпилько и Корженевского близки к даваемым мною».

И далее Колесников приводит «Таблицу 2 высот в метрах/саженях по разным определениям» некоторых характерных точек завала и озер (всего 6 точек, седьмая – отметка пер. Лянгар), определенных Шпилько, Преображенским и им самим. Увы, но самый предварительный анализ приводимых Колесниковым данных ставит под сомнение его утверждение о том, что данные первопроходцев «близки к даваемым мною». Как договорились, уважаемый Читатель, конкретику пока не обсуждаем, оставив это занятие для «Спецраздела».

Усойский завал. «… В воронке завала по-прежнему беспрестанно происходят обвалы, и порой она курится пылью, как вулкан… Муровой поток в западной части [воронки] также продолжает действовать, увеличивая свой конус выносов… Восточная и северная части поверхности завала также не претерпели, по-видимому, никаких резких изменений… Без перемен осталась и часть завала, примыкающая на юго-западе к левым склонам ущелья.

Наибольшая перемена наблюдается на западном склоне завала, там, где с апреля 1914 г. стали пробиваться ручейки. Позднее Букинич и Преображенский нашли здесь два маленьких озера, ручей, выбивающийся ниже их, и несколько ручьев у самого подножья с общим расходом в 2 куб. м. в секунду.

Во время моей съемки завала (28/VIII 1925 г.) отсюда вырывался мощный поток. Количество воды, даваемое им, по словам аборигенов, было равно зимнему расходу р. Бартанг до катастрофы. На всем течении реки опять оставалось только два постоянных брода: против к. Барчидив и у устья, близ Кала-и-вамара».

«… В рыхлых материалах западного склона поток пробил себе ложе шириной в 20-50 м. Северный берег обрывист, высотой от 5 до 30 м., а южный представляет высокую (400-600м.), почти вертикальную стену. Уничтожив в своей регрессии оба озерка, поток берет свое начало в воронкообразной впадине с крутыми берегами, обращенной головой на SE. Вода выбивается из ее стен и дна многочисленными и крупными родниками. Стекающий со снежника над воронкой завала периодический ручей несет свою воду непосредственно в р. Бартанг…

… Кроме этой основной перемены, нужно отметить, что к югу и юго-востоку от истоков р. Бартанг произошли как будто некоторые изменения рельефа завала. Местами можно было предположить оседание. Особенно во впадине  между главным и соседним западным хребтами. Кое-где виднелись оползни и ряды трещин. Подтверждение замеченного я получил уже в Ташкенте, сравнивая свою съемку и заметки с планом завала, приложенном к статье Преображенского, которой я не имел на Памирах».

Материалов «своей съемки» Колесникова я не видел и, откровенно говоря, не очень-то и искал. Что можно сделать мензулой за 3-5 дней на Усойском завале? Не более того, что уважаемый топограф отрисовал на плане Преображенского.

План Преображенского с дополнениями Колесникова

Заштрихованные Колесниковым площади в западной части завала обозначены: верхняя –

«Регрессирующий исток р. Бартанг»; нижняя – «Район намечающихся изменений рельефа».

Со стороны оз. Сарезского «…до самой пониженной части завала оставалось по вертикалу около 95 м., а до вершины перегородки между озерами (перемычки Сарез-Шадау – Авт.) около 80 м.».

Сарезское озеро. «… Мне удалось установить, путем неоднократных раcспросов разных лиц, что [мургабская] долина залита до тугаев (зарослей), расположенных в расширении близ впадения речки, текущей с пер. Пшарт. Таким образом, длина Сарезского озера по изгибам долины достигает 60-70 клм. Бывшая вьючная дорога от оз. Сасык-куль через пер. Большой Марджанай – к. Сарез – пер. Кара-булак к озеру Кара-куль перерезана и сквозное движение невозможно. Долина р. Большой Марджанай (северной) на несколько верст захвачена озером, а крутой южный спуск от пер. Кара-булак совершенно разрушен обвалами».

«…Берега Сарезского озера представляют собой почти сплошные двигающиеся «живые» осыпи, прерываемые отвесными обрывами и мысами. Крутые склоны долины, залитой водами озера,… чрезвычайно легко разрушаются, снизу пропитываемые и размываемые водой, а выше энергично развеваемые. По склонам беспрерывно катятся обвалы, поднимая пыльные облака, осыпи то и дело целиком или частично ползут в воду… Грозный грохот обвалов, на фоне глухого рева прибоя в бурную ночь, создают жуткую симфонию».

«… Юго-западный берег Сарезского озера от правого мыса Ирхтского залива до завала… находится в состоянии интенсивного разрушения».

«… Вычисленная глубина Сарезского озера у завала в августе 1925 г. была равна 446 м., увеличившись, следовательно, с августа 1915 г. на 94 м. Безусловно, фактическая глубина меньше, ибо отложения на дне должны быть сравнительно велики, но по отсутствию приспособления промеров я сделать не мог».

Озеро Шадау-куль. «… Тогда как призавальная часть Сарезского озера мало изменила свои формы и горизонтальные размеры, по сравнению с прежними данными, Шадау-куль выросло очень заметно. Старая береговая терраса, сохранившаяся у юго-восточного конца завала, начинает понемногу заливаться... Стремительно разрушаются восточные, южные и юго-западные берега Шадау-куль, и только с запада к этому озеру подходит, видимо, более стойкий массив».

Отметка уровня оз. Шадау по данным Колесникова в конце августа 1925 г. составляла 3330,5 м, а превышение над уровнем оз. Сарезского 19,2 м.

Прогноз. «… Осмотр завала и озер, правда чрезвычайно беглый, все же склоняет меня к выводу, что катастрофический прорыв весьма мало вероятен, что совпадает с мнениями Шпилько и Преображенского… Некоторые явления указывают на то, что рост глубины Сарезского озера близок к концу. Это, во-первых, небольшое повышение последних лет: наблюдатель Шпилько… показал прибыль воды с 1923 г. по 1925 г. всего в 3-4 «маха» (мера, по-русски передаваемая выражением «косая сажень»), т.е. не свыше 7-8 м. в два года, скорее менее чем более. Затем, во-вторых, убыль воды зимой, когда… к февралю ледяной покров принимает вогнутый вид, а у берегов появляется много трещин. И наконец, в-третьих, почти восстановившийся  расход р. Бартанг. Все это позволяет предполагать, что в ближайшие годы подъем уровня озера прекратится, и он станет колебаться около какой-то средней… Во всяком случае, переливания через завал ожидать не приходится. Если, конечно, не вмешается катастрофический случай, вроде очень крупного обвала в озеро и т.п.».

«… Относительно оз. Шадау-куль труднее сделать какие-либо заключения, но нужно думать, что оно, в конце концов, получит открытый или подземный сток в главный бассейн». 

Примечание Автора. Хотелось бы уточнить, что такое «главный бассейн». В нашей задаче типа «через одну трубу наливается, через другую выливается» главный бассейн – Усойский завал. «Труб», через которые наполнятся наш «бассейн», четыре. В хронологическом порядке: № 1 – селевой поток из воронки обрушения, № 2 – талые воды обрушившихся ледников на поверхности и в теле завала, № 3 – оз. Шадау и, наконец, № 4 – оз. Сарезское. Ну а выливается, естественно, только через одну «трубу» - реку Мургаб ниже завала. Первые два источника водонасыщения тела завала сформировали на нем первые же водопроявления, но с ростом уровней в озерах и таяния питающего их льда утратили свое значение. Что касается «трубы № 3», то едва ли не с момента образования (а уж почти за 10 лет до посещения его Колесниковым – наверняка) оз. Шадау получило сток не только в «главный бассейн», но и в озеро Сарезское, так как изначально его уровень был значительно выше сарезского. В дальнейшем, благодаря подъему уровня оз. Сарезского, основной вклад в расход фильтрующегося через завал потока обеспечивает именно оно. В настоящее время, когда уровни в озерах практически сравнялись, воды Шадау, безусловно, продолжают пополнять фильтрационный поток через завал. А вот что касается связи с Сарезом, то она давно установилась через перемычку. Направление фильтрационных перетоков переменно, зависит от текущего положения уровней и может изменяться в течение суток.

И далее Колесников с прогнозом: «… Не исключается возможность более или менее быстрого усиления расхода воды через завал и, следовательно, поднятия уровня р. Бартанг. Последнее, несомненно, причинит немало неприятностей ниже живущему населению, сокращая площадь пригодных к обработке земель, ухудшая сообщение и пр… Тем не менее, все это далеко от иногда рисуемой ужасной катастрофы».

Рекомендации. «… В заключение нужно сказать, что периодические посещения озер и завала с целью подробных и возможно длительных наблюдений и исследований  остаются настоятельно необходимыми так же, как и основательное обследование Сарезского озера восточнее Ирхтского залива. Пока не сделано последнее, всегда возможны самые маловероятные сюрпризы».

Предположительно 29 августа отряд Колесникова покидает Усой-Сарез, направляясь вниз по Мургабу, в кишлак Барчидив. Колесников пишет: «…На завале тропы собственно нет и приходится идти, перебираясь с камня на камень, вдоль северного берега оз. Шадау-куль. Пройдя затем у подножия поднимающихся над завалом скал левого берега ущелья, местами по очень скверному карнизику, тропа выходит на высокую береговую террасу…». Ну и далее следует описание «адреналинового» пути, известного тем, кто ходил с завала «по неотложке» в сельпо кишлака Барчидив.

Описание своего пути Колесников завершает фразой: «… Только счастливой случайности можно приписать, что наши лошади дошли благополучно до кишлака, хотя и с окровавленными по колена ногами». А далее его маршрут «… прошел на к. Нисур, здесь свернул на NNE, вверх по р. Кудара и далее к подножью ледника Танымас». Уж не по просьбе ли - заданию Корженевского?

Прощальный взгляд с тропы на Барчидив (вид Ю-СВ)

Фото Автора, 1986 г.

Полагаю, что к появлению В.С. Колесникова на завале Николай Леопольдович, который в начале 1924 г. на заседании ТОРГО сделал сообщение о своей «сарезской авантюре» 1923-го, в какой-то мере все же был причастен. Впечатляющий рассказ его в Отделе сопровождался демонстрацией полусотни фотографий быта аборигенов и памирских ландшафтов, включая и то немногое, что ему удалось запечатлеть по пути на Сарез и в Ирхте. Кроме фотографий демонстрировались и 24 кинопленки, отснятые киноаппаратом системы «Эклер». Фото- и киноматериалы по распоряжению Совнаркома Туркреспублики были переданы в собственность ТОРГО. Какова их дальнейшая судьба, мне не известно.

Впрочем, здесь не все так уж плохо. Пэтэрс сообщил, что много фотографий Николая Леопольдовича хранил Рацек. В бывшем ЦГА УзССР, в личном архиве (ФИ-69, оп.1) также присутствовало довольно большое количество разнообразных фотографий Корженевского. А вот относительно усой-сарезских фотографий В.С. Колесникова, из которых были опубликованы только две, утверждать подобного не могу. В свое время хорошим альбомом практически неизвестных фотографий Колесникова располагал и частично использовал их в своей работе таджикский коллега, геолог и профессиональный фотограф П. А. Погребной. Но с его уходом в мир иной, следы не только альбома Колесникова, но и всего фотографического наследия Павла Алексеевича мной утеряны.

Может быть и не совсем к месту, но не могу в заключение не привести полностью трогательную фразу В.С. Колесникова, часть которой выбрал эпиграфом этой главы: «… Путевые заметки топографа, все время которого целиком занято его основной работой, не могут дать ничего исчерпывающего. Приходится проходить мимо объектов, полных огромного интереса, только окинув их взглядом и не останавливаясь, ибо съемка гонит вперед, заполняя внимание и заслоняя горизонты».

Источники, использованные в Главе 9:

1. Колесников В.С. Краткое описание посещения Сарезского озера в 1925 году. // «Известия Средне-Азиатского Географического Общества». – Ташкент, 1929. – Т. XIX. – C.1-10.

2. Пэтэрс П. Ф. Памирские путешествия Николая Корженевского. Избранное из неопубликованного полевого дневника. alpklubspb.ru/ass/a86.htm.